История Николо-Угрешского монастыря. Часть вторая

ОСКУДЕНИЕ
1700–1834 гг.
Рассказ о жизни Николо-Угрешской обители в XVIII — первой трети XIX вв. необходимо предварить некоторыми общими сведениями, поясняющими суть изменений в положении Русской Православной Церкви в этот исторический период. В XI—XVII вв. Русская Православная Церковь играла выдающуюся роль в жизни России, но в XVIII веке положение Русской Православной Церкви изменилось — светские власти стремились к ограничению роли Церкви и духовенства в жизни русского общества. Главной задачей было поставлено полное подчинение Церкви светской власти царя и изъятие материальных ценностей Церкви. Поэтому Петр I и его наследники стали проводить политику ограничения церковной власти и секуляризации церковных владений.

В 1700 году скончался патриарх Адриан. Вместо выборов нового патриарха был учрежден пост местоблюстителя патриаршего престола. В 1721 году патриаршество упразднили совсем, а для управления Церковью был создан Святейший Правительствующий Синод. "Верховным судьей" и фактическим главой Синода являлся император, который утверждал все распоряжения в области церковного управления. Таким образом, Церковь полностью подчинялась государству, а высшее церковное управление осуществлялось под контролем светской власти.

В XVIII веке заметно снизилась, по сравнению с предыдущими веками, и роль духовенства в жизни русского общества. Петр I и его наследники фактически смотрели на духовенство как на государственных чиновников, поэтому государство стало активно вмешиваться в церковную жизнь. Петр освободил духовенство от подушного оклада и рекрутства, но обязал исполнять другие повинности — адмиралтейскую, полицейскую и др. В 1718 году государевым указом была отменена тайна исповеди — духовник был обязан открывать уголовному следователю грехи, сказанные на исповеди. В 1722 году были изданы правила, ограничивающие доступ к духовным должностям для лиц недуховного звания. После указа 1723 года о запрещении пострижения новых монахов из недорослей, значительно снизилось число монашествующих. В 1734 году при императрице Анне Иоанновне были подтверждены указы Петра I об уменьшении числа монахов. В результате, если в начале XVIII века в России насчитывался 1201 монастырь, то к 1762 году их число сократилось до 1072.

В подобной ситуации, конечно же, изменилось и положение Николо-Угрешского монастыря. И, к сожалению, не в лучшую сторону. В результате реформ монастырь лишился царского покровительства, льгот по таможенным податям и сборам. Царское семейство, перебравшееся в начале XVIII века во вновь построенный Санкт-Петербург, перестало посещать Угрешскую обитель. Все меньше паломников приходило в Угрешу. Монастырь становился все беднее и беднее…

Правда, в первые десятилетия XVIII века угрешские игумены еще сохраняли свое влияние в государственной жизни России. Так, в числе подписавших "Духовный регламент" в 1721 году был и угрешский игумен Феофан, а под прибавлением к "Духовному регламенту" в 1722 году стоит подпись угрешского игумена Варлаама I. Но в XVIII — начале XIX вв. Угреша перестала привлекать внимание церковных властей. Здесь часто менялись настоятели — за 1700—1833 гг. в обители сменились 39 настоятелей, причем некоторые из них лишь числились таковыми, оставаясь на прежних местах проживания.
Оставленный прежней государевой заботой, монастырь все более и более оскудевал. В начале XVIII века число братии, по сравнению с серединой XVII века, уменьшилось почти втрое, а во второй половине XVIII века — и вчетверо (24 насельника). Монастырские строения приходили в ветхость. В 1737 году игумен Варлаам II подал в Синод доношение о ветхостях зданий, однако никакого ответа не дождался. Только после второго доношения, через два года в обитель прибыл архитектор И. Мичурин, осмотревший строения Николо-Угрешского монастыря и составивший смету необходимых расходов на ремонт. К тому времени обитель находилась в еще более жалком состоянии, ибо в мае 1739 года пострадала от сильнейшей бури, когда ветер сорвал крыши со многих зданий и поломал кресты. Но история с ремонтом тянулась еще три года, и только в 1742 году из Синода были отпущены средства на обновление монастырских построек. За эти годы некоторые строения уже обрушились, и в результате многие каменные здания были разобраны и заменены деревянными. К 1763 году в совершенно непригодное состояние пришел храм Спаса Нерукотворного, в котором уже с 1757 года перестали вести службы из-за возможности обрушения здания.

Но, тем не менее, некоторое строительство в монастыре велось. В 1755 году в башню Святых ворот встроили часовню во имя Святителя Николая Чудотворца, в 1761 году построили трехъярусную колокольню, в 1781 году была заново отстроена и освящена каменная Успенская церковь. В этом храме как главная святыня почиталась чудотворная Угрешская икона Божией Матери "Взыграние". В 1795 году этот чудотворный образ был общецерковно прославлен, день памяти — 7 (20) ноября. Ныне подлинная икона Божией Матери "Взыграние" находится в музее "Коломенское".

В 60-е годы нелучшее состояние Николо-Угрешского монастыря еще более усугубилось. Напомним, что при Екатерине II в 1764 году была проведена секуляризация церковных земель, в результате которой Церковь лишилась значительной части своих материальных средств. Для церковных служителей были установлены штатные оклады, выплачиваемые из государственной казны. В результате в России резко сократилось число монастырей и монашествующих: из 1072 монастырей в 1762 году в 1764 году осталось 452, число монашествующих уменьшилось с 12 444 человек до 5 105.

В соответствии с законами Российской империи, монастыри имели право на обладание землями, которые им отводило государство, но не могли их продать. Монастырям также запрещалось владеть населенными имениями, т. е. крепостными (до 1861 г.). В то же время обителям разрешалось приобретать или получать в дар ненаселенные имения и другое недвижимое имущество.

По форме внешнего управления монастыри были разделены на ставропигиальные и епархиальные. Ставропигиальные мужские обители находились в непосредственном ведении Синода, епархиальными монастырями управлял местный архиерей. Кроме того, монастыри делились на штатные, которые получали государственное пособие, и заштатные, существовавшие исключительно за счет пожертвований верующих. Штатные монастыри разделялись на три класса, соответственно сумме пособий и престижности. Во главе штатных обителей 1-го и 2-го классов стояли архимандриты, третьеклассные монастыри возглавляли игумены.

По закону пострижение в монашество разрешалось для мужчин с тридцати лет, для женщин — с сорока (выпускники духовных академий могли стать монахами с 25 лет). Монахами становились не сразу. Вначале человек, пришедший в монастырь, должен несколько лет быть простым послушником. За это время он должен убедиться в правильности избранного пути. Со временем послушник мог стать рясофорным монахом, с правом ношения монашеской рясы и клобука (без мантии). И только спустя какой-то промежуток времени совершался монашеский постриг с облачением в мантию и рукоположением в иеродиаконы. Через определенное время монах мог стать иеромонахом, т. е. получал право совершать богослужения в храме.

В результате реформ 1764 года Николо-Угрешский монастырь был отнесен к штатным монастырям 3-го класса. Это означало, что в штате обители могло одновременно находиться не более 12 монахов, включая настоятеля, на содержание которых из государственной казны выделялось всего 950 рублей в год. До 1764 года Угрешская обитель имела 3787 душ крестьян, рыбные ловли на Волге, Кременский посад и лесные дачи. С проведением реформ монастырь лишился всего, а его владения ограничились землей, находившейся в черте ограды. Правда, в конце XVIII века игумен Ионафан смог возвратить монастырю 40 десятин земли.

В 1771 году, во время эпидемии чумы, обрушившейся на московские земли, в Угрешской обители был устроен лазарет для зараженных моровым поветрием. Братию монастыря на это время перевели в ближайший от Угреши Николо-Перервинский монастырь.

В конце XVIII — первой трети XIX вв. в обители несколько раз проводились ремонтные работы по исправлению ветхостей церквей. Однако средства выделялись скудные, их далеко не всегда хватало для восстановления старых построек. Поэтому пришедший в ветхость храм Спаса Нерукотворного так и не стали восстанавливать и в 80-е годы XVIII века разобрали.

В 1812 году, когда во время Отечественной войны в русские пределы вторглась Великая армия Наполеона Бонапарта и захватила Москву, некоторое время в Николо-Угрешском монастыре стоял один из отрядов захватчиков. Впрочем, неприятель не нашел в обители столь желаемых им богатств, потому что монастырская ризница была заблаговременно вывезена в Вологду. Но и в этих условиях французы нанесли немалый ущерб зданиям и храмам Угреши, надругались над оставшимися святынями.

Несмотря на ухудшение материального положения монастыря, духовная жизнь в нем во второй половине XVIII — начале XIX вв. продолжалась. Увеличилось число святынь Николо-Угрешского монастыря. Так, в обитель был доставлен гроб преподобного Николы Святоши, черниговского князя, принявшего монашеский постриг и преставившегося в конце XII в. Бывших угрешских игуменов за их усердную службу возводили в епископский сан. В 1753 году во епископы Нижегородские был хиротонисан бывший игумен Феофан, к тому времени наместник Троице-Сергиевой Лавры. В 1818 году епископом Курским стал бывший угрешский игумен Евгений, который позже был архиепископом Воронежским, затем — архиепископом Ярославским. В 1810 году в течение нескольких месяцев Угрешскую обитель возглавлял игумен Иннокентий (Смирнов). Позднее Иннокентий был архимандритом и иных обителей, а в марте 1819 года был хиротонисан во епископа Пензенского и Саратовского, но в октябре того же года скончался. В 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил Святителя Иннокентия Пензенского к лику святых как праведника, почитаемого за аскетическое житие и чудеса, совершаемые по его молитвенному предстательству. День памяти 10 (23) октября.

В конце XVIII — первой трети XIX вв. владения Угрешской обители ограничивались пространством, заключавшимся в черте ограды, и небольшим количеством земли в окружности, общим размером около 40 десятин земли. Кроме того, монастырь имел принадлежавшее ему подворье в Москве на Маросейке, возле Ильинских ворот, и со времен царствования императора Павла владел мельницей, пожалованной ему в Бронницком уезде. Число монашествующих в Николо-Угрешском монастыре, при штате в 12 человек, колебалось от 12 в 1785 году до 17 в 1829 году. А потом число братии сократилось до 10 человек в 1834 году, причем только 6 человек из них были монашествующими (двое были белыми священниками, один — белым диаконом, один — послушником). Связано это было во многом с неудачным правлением назначаемых игуменов. В результате, к 1834 году монастырь пребывал в крайне запущенном состоянии, и даже поговаривали о его закрытии.

Однако Господь не оставил Угрешскую обитель Своей благодатию. И уже в скором времени Николо-Угрешский монастырь ожидало счастливое возрождение.


ВОЗРОЖДЕНИЕ
1834–1852 гг.
Возрождение Николо-Угрешского монастыря началось в то время, когда в Российской империи значительно, и в лучшую сторону, изменилось отношение к Церкви со стороны государства. В царствование императора Николая I Павловича ушли в прошлое мистические и вольнодумные настроения, столь влиятельные во время правления его старшего брата Александра Павловича. Будучи искренне верующим, православным человеком, государь Николай Павлович старался и дела Церкви вверить тем, кто всем сердцем желал возрождения духовной чистоты в Церкви.

Одним из таких крупнейших церковных деятелей Николаевской эпохи стал митрополит Московский и Коломенский Филарет (Дроздов) (1782—1867), возведенный в сан митрополита Московского в 1826 году (с 1821 года он был архиепископом Московским). Святитель Филарет встал во главе церковного возрождения России. Именно митрополит Филарет был хранителем тайного Манифеста-завещания императора Александра I о передаче им престола великому князю Николаю Павловичу. Позднее, в 1861 году, митрополит Филарет написал знаменитый Манифест об отмене крепостного права. Огромный труд митрополита Филарета — подготовка и издание нового перевода Библии на русский язык, который вышел в свет уже после кончины Святителя в 1877 году. Митрополит чутко реагировал на сочинения русских литераторов. Известен его поэтический диалог с А. С. Пушкиным в конце 1820-х гг. Святитель в своих стихах напомнил поэту, переживавшему чувство тоски и безотрадности, о смысле жизни и высоком предназначении человека.

Митрополит Филарет твердо стоял за чистоту православной веры, был непримиримым противником сектантства и суеверий. Святитель резко выступал против материализма и нигилизма, проповеди которого неоднократно звучали в либеральной и "передовой" печати. В Москве Святитель Филарет приложил много усилий к тому, чтобы искоренить чуждые русскому православному сознанию и враждебные российской государственности масонские увлечения. Святитель Филарет защищал государственные интересы Российской империи. Так, в 1863 году он высказывался за сохранение единства России, за подавление мятежа в Царстве Польском и западных губерниях, осуждал всякую нерешительность правительства в борьбе с польскими мятежниками. Труды митрополита Филарета были по достоинству оценены потомством — в 1994 году он был канонизирован Русской Православной Церковью. День памяти: 19 ноября (2 декабря).

Одной из важных забот митрополита Филарета было возрождение монастырей и истинной монашеской жизни в них. А одной из самых любимых обителей Святителя и стал Николо-Угрешский монастырь, с которым митрополит Филарет связывал много своих надежд. Святитель многократно бывал в обители, служил архиерейские службы, освящал вновь построенные в монастыре храмы, всячески поддерживал деятельность угрешских игуменов.

Прообразом возрождения Николо-Угрешского монастыря стало назначение в ноябре 1833 года игуменом этой обители будущего известнейшего русского святого и духовного писателя, Святителя Игнатия (Брянчанинова), в то время бывшего строителем Лопотова монастыря. Святитель Игнатий (в миру Дмитрий Александрович Брянчанинов) (1807—1867) происходил из старинного дворянского рода и с юных лет мечтал о монашестве, но по настоянию отца в 1822 году поступил в военное Инженерное училище, которое с успехом окончил. Вскоре он тяжело заболел, оставил мирскую службу и в 1827 году поступил послушником в Троицкий Александро-Свирский монастырь (в окрестностях г. Олонца). В 1831 году принял монашеский постриг в Вологде под именем Игнатия и вскоре стал строителем Лопотова монастыря. Получив назначение в Николо-Угрешский монастырь, Святитель Игнатий начал готовиться к переезду, но был вызван в Петербург, где ему, по Высочайшему распоряжению, поручили стать архимандритом Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом на берегу Финского залива. А в 1857 году Игнатия рукоположили во епископа Кавказского и Черноморского. Но в 1861 году, по причине крайне расстроенного здоровья, он ушел на покой и поселился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии, где и провел свои последние годы жизни. Еще с юности Игнатий (Брянчанинов) отличался литературным талантом, был автором повестей, жизнеописаний, путевых очерков, стихотворений. Главными его трудами стали духовные сочинения, в которых он возродил святоотеческое богословие и учение аскетизма ("Аскетические опыты"). После его смерти осталось богатое литературно-богословское наследие (в 8-ми томах). Канонизирован Русской Православной Церковью в 1988 году. День памяти: 30 апреля (13 мая).

Святитель Игнатий (Брянчанинов), хоть и не успел возглавить Николо-Угрешскую обитель, тем не менее сыграл важнейшую роль в ее скором возрождении и расцвете. Именно Святитель Игнатий рекомендовал митрополиту Филарету поставить на место настоятеля Николо-Угрешского монастыря хорошо знакомого ему иеромонаха Оптиной пустыни Илария. А чуть ранее именно Святитель Игнатий направил в Оптину пустынь будущего архимандрита Угрешской обители Пимена (тогда еще послушника Петра Мясникова), который вместе с Иларием пришел в Угрешу и при котором, немного позднее, и начался истинный расцвет монастыря.

Так, по воле Божией, возрождение Николо-Угрешского монастыря оказалось освящено трудами и духовной высотой двух великих русских святых, Святителей Филарета (Дроздова) и Игнатия (Брянчанинова). А непосредственные труды по возрождению Угрешской обители выпали на долю игумена Илария, который возглавлял монастырь почти восемнадцать лет — с 1834 по 1852 год. Начало своего монашеского служения Иларий полагал в Соловецком Спасо-Преображенском монастыре, где и принял постриг в 1823 году. В 1829 году Иларий был рукоположен в иеромонаха, а в 1830 году поступил в Александро-Свирский монастырь. Затем, в 1832—1834 гг., он пребывал в Козельской Оптиной пустыни. В начале 1834 года он был определен в Вологодский Спасо-Каменский монастырь, но уже в марте того же года был переведен в Николо-Угрешский монастырь в сане игумена.

Уже говорилось, что игумен Иларий принял монастырь в крайне плачевном состоянии. Недаром митрополит Филарет говаривал угрешскому игумену: "Во всей епархии нет у меня беднее и хуже ваших церквей". Однако поддержанный митрополитом Филаретом и сердечно убежденный в необходимости оживления русской духовной жизни, он, несмотря на многие трудности, заложил фундамент дальнейшего, еще большего расцвета Угрешской обители. И к концу его управления Николо-Угрешский монастырь из близкого к закрытию, превратился в известную и пользующуюся заслуженным авторитетом православную обитель.

Прежде всего, новый настоятель подверг тщательной реорганизации штатный состав монашествующих, стал следить за тем, чтобы братия с должной честью соблюдала все монастырские правила, а тех, кто вел себя недопустимо для святого места, удалял из монастыря. Правда, некоторых он потом вернул, вероятно посчитав, что те исправились. И за время игуменства Илария число братии в Угреше возросло до 22 человек. Воспитанный в общежительных монастырях, еще большее внимание игумен Иларий уделял строгости духовной жизни вверенной ему обители. Так, он установил на полунощнице читать утренние молитвы, что обычно в штатных монастырях не соблюдалось.

Постепенно обитель стала подниматься как в духовном, так и в экономическом отношении. У монастыря появились благотворители, которые по собственному желанию жертвовали средства на его благоустройство. Переломным можно считать 1840 год, когда под колокольней в палатке на средства московского купца И. П. Пятницкого был устроен придел во имя Усекновения Честной Главы Иоанна Предтечи. С той поры помощь благотворителей Угрешскому монастырю постоянно увеличивалась. В 1841—1843 гг. на средства А. И. Рыбниковой в монастыре возобновили, перестроили и расширили соборный Никольский храм, в котором к тому же вызолотили иконостас. В 1849 году на средства московской купеческой жены А. М. Зубовой собор был расписан. В 1850—1852 гг. различными лицами было пожертвовано 55 000 тысяч рублей серебром. На эти средства в монастыре расширили Успенскую церковь, в которой устроили придел во имя преподобной Марии Египетской, перестроили корпус, примыкающий к настоятельским келлиям, построили деревянный на каменном фундаменте странноприимный двор. Освящение Успенской церкви и придела во имя Марии Египетской проводил митрополит Филарет.

Все это способствовало тому, что Николо-Угрешский монастырь стал пользоваться все большим уважением у православного народа, в него начинает стекаться все больше паломников. К примеру, только в августе 1852 года, в день освящения Успенской церкви, монастырь принял до 8 000 богомольцев, а в том же месяце, в дни монастырского праздника, их число возросло до 12 000 тысяч.

В 1852 году уже престарелый к тому времени игумен Иларий удалился на покой в Николо-Песношский монастырь, а затем поступил в Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры, где и скончался в 1863 году. А с удалением Илария во главе Николо-Угрешской обители встал новый настоятель — преподобный Пимен, при котором Угрешская обитель вступила в пору истинного расцвета.

 


НОВЫЙ РАСЦВЕТ
1852–1880 гг.
Будущий архимандрит Николо-Угрешского монастыря преподобный Пимен Угрешский (в миру Петр Дмитриевич Мясников) родился 10 августа 1810 года в Вологде в купеческой семье. Родители его, Дмитрий Афанасьевич и Авдотья Петровна, были людьми честными и благочестивыми, Дмитрий Афанасьевич к тому же был церковным старостой. Кроме Петра, у них было еще несколько детей. Когда Петру минуло 8 лет, его стала обучать грамоте соседка Пелагея Егоровна Крылова. Позднее отец Пимен очень любил вспоминать свое детство, говаривая в шутку: "Ну где вам, ученым умникам, тягаться со мною в учености! Ведь вы не были в академии у Пелагеи Егоровны, так и не толкуйте, а я всю мудрость ее поглотил". Уже лет в десять-двенадцать Петр принялся за чтение Библии, и Божественная Книга произвела на него неизгладимое впечатление: отрок стал помышлять более о небесном, нежели о земном, начал думать о том, как поступить ему в монастырь. Еще более это намерение окрепло, когда он в семнадцать лет прочитал "Алфавит Духовный", составленный Святителем Димитрием Ростовским. Вскоре две его сестры поступили в Горицкий Троицкий монастырь. Их примеру в 1830 году решил последовать и Петр. К счастью, его отец, хоть и не сразу, но благословил сына.

В том же 1830 году в Семигородной пустыни под Вологдой произошла знаменательная встреча Петра с молодым тогда еще Игнатием (Брянчаниновым), готовящимся к монашескому постригу. Продолжительная беседа с будущим Святителем, который уже в молодые годы отличался глубиной веры, знаниями церковных писателей и твердостью намерений, утвердила и самого Петра в желании удалиться из мира. Так, по воле Божией, и пересеклись пути двух будущих настоятелей Николо-Угрешской обители. Так будущий Святитель Игнатий (Брянчанинов) во многом определил и монашеский путь самого архимандрита Пимена, и столь ожидаемый расцвет Угрешского монастыря.

В 1832 году Петр Мясников поступил в Новоезерский Кириллов монастырь, славный своими строгими общежительными традициями. Затем Петр отправился в паломничество по святым местам Руси. Он побывал во многих великих русских православных духовных центрах: в Корнилиевом Комельском, Троицком Обнорском, Феодоровском Ярославском монастырях. Путь его лежал через Троице-Сергиеву и Киево-Печерскую Лавры, через Николо-Песношскую и Глинскую пустыни в Козельскую Введенскую Оптину пустынь. Примечательно, что Игнатий (Брянчанинов), пребывавший тогда строителем Лопотова монастыря, дал Петру рекомендательное письмо известному Оптинскому старцу отцу Леониду (Наголкину). Здесь, в Оптиной пустыни, по молитвам Святителя Игнатия (Брянчанинова), Петра радушно приняли, определили к работам. Здесь, в Оптиной пустыни, он встретился с иеромонахом Иларием и стал его келейником, что и определило судьбу его на всю оставшуюся жизнь. В 1834 году, по рекомендации Святителя Игнатия (Брянчанинова), митрополит Московский и Коломенский Святитель Филарет поставил иеромонаха Илария настоятелем Николо-Угрешского монастыря. Вместе с отцом Иларием в Угрешу отправился и его келейник Петр.

Оказавшись в Угрешской обители, Петр во всем помогал игумену Иларию в трудах по возрождению монастыря. Пробыв послушником в течение пяти с половиной лет, в 1838 году он был пострижен в монахи под именем Пимена. На следующий, 1839 год, его рукоположили во иеродиакона и назначили исполняющим должность казначея, а еще через год он стал иеромонахом. В 1844 году иеромонах Пимен был утвержден в должности казначея и до 1852 года со рвением исполнял свою должность, всячески способствуя тому, чтобы Николо-Угрешский монастырь вновь занял самое достойное место среди иных православных обителей.

В 1847 году Угрешу посетил Святитель Игнатий (Брянчанинов), имевший продолжительную беседу и с игуменом Иларием, и с иеромонахом Пименом. Свидание со Святителем Игнатием пробудило в отце Пимене желание посетить родину. В 1848 году по пути в Вологду иеромонах Пимен, в свою очередь, навестил Игнатия (Брянчанинова), бывшего в тот период архимандритом Николо-Бабаевского монастыря. Два дня провели они в сердечных беседах на духовные темы.

В 1849 году иеромонах Пимен познакомился с Марией Григорьевной Александровой, а вскоре и с ее мужем, купцом и мануфактур-советником Павлом Матвеевичем Александровым. Эта встреча оказалась приснопамятной для Николо-Угрешского монастыря, ибо с той поры М. Г. и П. М. Александровы на многие годы стали главными благодетелями обители, вложившими в монастырь большие средства. С 1849 по 1858 год, когда последовала кончина П. М. Александрова, ими в разное время было передано до 300 000 рублей серебром, а по завещанию П. М. Александрова куплен для монастыря доходный дом в Москве на Таганке за 110 000 рублей серебром.

22 ноября 1852 года, после того как игумен Иларий выехал на покой в Николо-Песношский монастырь, иеромонах Пимен был назначен на должность управляющего Угрешской обителью. Этот день стал во многом определяющим и для самого иеромонаха Пимена, и для всего Николо-Угрешского монастыря. Именно в этот день отца Пимена призвал к себе митрополит Филарет и предложил ввести в монастыре общежительный устав.

Здесь нужно сказать, что в XIX веке по своему внутреннему распорядку жизни монастыри делились на особножительные (штатные) и общежительные, при этом их устройство сильно отличалось. В особножительных монастырях иноки проводили общие службы, но каждый имел собственное имущество. Настоятелей особножительных монастырей назначал Синод. В общежительных же монастырях иноки придерживались правила нестяжания, отказываясь от личного имущества вообще, безукоризненно и сердечно исполняли возложенные на них обязанности ("послушания"), строго соблюдали требования монастырского устава. Настоятели общежительных монастырей не назначались, а избирались из монашеской среды и затем утверждались в Синоде. В конце XVIII—XIX вв. в некоторых общежительных монастырях (в Киево-Печерской, Троице-Сергиевой, Александро-Невской Лаврах, в Соловецком монастыре) было введено самоуправление: из наиболее уважаемых монахов избирался Духовный собор, который управлял обителью наряду с настоятелем.

Митрополит Филарет, стремясь усилить духовное значение монастырей в жизни Российской империи, много думал о том, как перевести вверенные ему обители на общежительный устав. В то же время он понимал, что делать это насильно и повсеместно нельзя. Однажды архимандрит Леонид (Кавелин), беседуя с митрополитом Филаретом, высказал мысль, что не худо было бы все монастыри обратить в общежительные. Святитель спросил: "А каких лет ты пошел в монастырь?" — "30 лет от роду", — отвечал отец Леонид. "Вот видишь, — сказал Филарет, — будучи в цвете сил и здоровья, ты, решившись оставить мир, убежал не в Лавру, а прямо в лес, в пустынь. Ну а если бы ты пошел в монастырь не в 30 лет, а в старости, испытанный скорбями и начавши болезновать телесно, то ты скорее бы пошел в Лавру, чем в пустынь… Нет, я с тобой не согласен и нахожу, что у нас, по обстоятельствам, нужно сохранить оба типа монастырей". Кстати, когда в 1869 году обер-прокурор Синода Д. А. Толстой предпринял попытку проведения монастырской реформы, стремясь ввести общежительные уставы во всех монастырях, то реформа осуществлялась с трудом — к 1896 году в России насчитывалось всего 147 общежительных монастырей (46 мужских и 101 женский).

И все же тогда, в начале 1850-х гг., митрополит Филарет не оставлял надежды на то, что некоторые монастыри Московской епархии готовы принять общежительный устав, что будет несомненно способствовать утверждению и усилению истинной иноческой жизни в них. В своей епархии он старался переводить на общежительный устав прежде всего загородные монастыри. И первым из них общежительным должен был стать Николо-Угрешский монастырь.

И 22 ноября 1852 года между митрополитом Филаретом и иеромонахом Пименом произошел примечательный разговор. "А можешь ли ты открыть общежитие у себя в монастыре?" — спросил Святитель отца Пимена. Причем о том, чтобы Пимен принял монастырь под свое руководство, еще не было сказано ни слова. Однако отец Пимен встал и, поклонившись, ответил: "Ежели Богу угодно и вашему Высокопреосвященству, я готов стараться…" Митрополит Филарет сказал в ответ: "Садись… Что касается до меня, готов, буду помогать во всем, что от меня зависит…" Важно было и то, что перевод монастыря на общежительный устав всем сердцем поддержал и П. М. Александров, сказавший в тот же день отцу Пимену после того, как узнал о результате его встречи с митрополитом Филаретом: "Ну, слава Богу, стало быть, Богу угодно, чтоб исполнилось мое давнишнее желание устроить общежитие".

16 октября 1853 года в Николо-Угрешском монастыре был введен общежительный устав. На Всенощное бдение 15 октября прибыл митрополит Филарет, служивший соборне в Успенской трапезной церкви. А на Божественной Литургии утром 16 октября, которую также соборне служил митрополит Филарет, казначей Пимен был возведен во игумена. Перед окончанием Литургии митрополит Филарет произнес речь перед угрешской братией, в которой призвал монашествующих всем сердцем принять новые правила иноческого бытия. В свою очередь, П. М. Александров поддержал общежитие в Угрешской обители материальными средствами: определил на содержание тридцати человек 1500 рублей ежегодно и приготовил все нужное одеяние.

Впрочем, общежитие утверждалось в Николо-Угрешском монастыре совсем непросто. Иноки монастыря, как позднее вспоминал архимандрит Пимен, были недовольны реформой и оказывали ей глухое сопротивление. Наместник Троице-Сергиевой Лавры Антоний советовал игумену Пимену "вымести метлой всю прежнюю братию и набрать вновь, хотя бы даже опять из этой братии". "Потому что ежели оставить из прежней братии, — говорил он, — то останется прежняя закваска, которая повредит всему порядку". Угрешский игумен не решился на такую меру, однако число братии в обители в 1853 году сократилось с 22 до 17 человек. Но вскоре все невзгоды были преодолены, и к 1855 году количество насельников монастыря увеличилось до 30 человек, из которых было 8 иеромонахов (включая игумена). Увеличился и приток послушников: в том же 1855 году число их составляло 11 человек. А игумен Пимен в 1858 году был возведен в сан архимандрита.

Наибольшее же увеличение количества насельников Николо-Угрешского монастыря произошло с 1865 года (48 человек) по 1867 год (94 человека). В 1870 году Святейший Синод разрешил увеличить штат монастыря с 12 до 92 человек, и к 1875 году общее число монашествующих и бельцов в обители достигло 130 человек. Так, приняв общежительный устав и став оплотом строгой духовной жизни, Николо-Угрешский монастырь вступил в пору своего второго расцвета.

Стараниями архимандрита Пимена значительно улучшились доходы от хозяйственной деятельности монастыря: с 6 116 рублей в 1853 году до 54 820 рублей в 1875 году. Монастырские владения возросли до 42 десятин земли, к тому же в 1863 и 1870 гг. монастырю Высочайше были пожалованы две лесные дачи: в Рузском уезде Московской губернии (136 десятин) и в Александровском уезде Владимирской губернии (240 десятин).

Но важнейшую роль продолжает играть помощь благодетелей, на средства которых при архимандрите Пимене в Угрешской обители начинается масштабное строительство. В 1854 году на средства П. М. Александрова при старой трапезной был построен храм во имя святого Апостола Матфея и святой великомученицы Параскевы. В 1857—1860 гг. по проекту архитекторов А. С. Каминского и М. Д. Быковского строится пятиглавая больничная церковь во имя иконы Божией Матери "Всех скорбящих Радость".

В 1859 году, вновь на средства П. М. Александрова, надстроили до 6-ти ярусов монастырскую колокольню, которая достигла высоты в 79 метров. На колокольне было 18 колоколов, самый большой из которых, "Благовестник", висевший в третьем ярусе, весил 19,7 тонны. В четвертом ярусе висели еще четыре мощных колокола — "Полиелейный" (10,7 т), "Вседневный" (5,7 т), "Невеликопостный" (2,7 т) и "Пяток" (1,8 т). В 1903 году на верхнем ярусе установили часы с боем курантов.

В 1855—1866 гг. на пожертвования П. М. Александрова вокруг монастыря возводится новая каменная стена протяженностью 1700 м и высотой 5—6,5 м с 16 башнями и 8 воротами. Одновременно со стеной строились восточный и южный двухэтажные кирпичные корпуса, расположенные на границе обители и выполнявшие там роль стены. В одном из корпусов разместили больницу. Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. в этой больнице лечились раненные русские воины. В другом корпусе устроили повседневную и праздничную трапезные.

Особенно замечательна была северная монастырская стена, носящая название "Палестинской", или "Иерусалимской", которая является уникальным художественным памятником строительного искусства того времени. "Палестинская" стена, сохранившаяся до наших дней, представляет собой символическое изображение Святого града Иерусалима в условных иконописных формах. Сходство с живописным прообразом достигается дробностью членений, разнообразием и изменчивостью декоративных элементов.

В конце 1850-х гг. вдоль южной границы обители был построен двухэтажный кирпичный корпус, в котором находилась богадельня на 50 человек, основанная П. М. Александровым на свой вклад. В 1850-е гг. были благоустроены пруды, находящиеся на территории монастыря. На средства П. М. Александрова в прудах завели рыбное хозяйство, а в верхнем пруду даже водилась стерлядь. Кроме того, были устроены водопроводы для снабжения монастыря водой, была построена Водяная башня с источником в ней.

В 1859 году монастырь постигла тяжелая утрата — скончался благодетель обители Павел Матвеевич Александров, он был похоронен в монастырских пределах — в склепе под алтарем церкви Апостола Матфея и великомученицы Параскевы. Архимандрит Пимен, человек сдержанный, в этом случае не мог сдержать своих чувств, он расплакался и плакал так долго и сильно, что плач его превратился в рыдания. Ведь угрешский архимандрит потерял не только благотворителя, но близкого друга и горячо любимого человека. К несчастью, через три года, в 1862 году умерла и Мария Григорьевна Александрова, она была похоронена рядом с мужем.

Но Господь вновь не оставил Угрешскую обитель. И вскоре у монастыря появился новый благодетель Петр Иванович Куманин. Теперь уже он отдавал много сил и немалые средства на то, чтобы Николо-Угрешский монастырь продолжал благодатно развиваться. В течение пяти лет, до самой своей кончины П. И. Куманин оказывал обители разнообразную помощь. Именно на его средства в 1852—1860 гг. в пределах монастыря был основан скит во имя Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, выполненный по подобию скита в Козельской Введенской Оптиной пустыни. В скиту был принят особо строгий устав. Скит включал в себя деревянный Петропавловский храм с притвором и колокольней, и келлии. У ворот была построена часовня во имя Иерусалимской иконы Божией Матери, главная святыня которой, Иерусалимская икона Божией Матери, очень почиталась местными жителями. В этом храме, в склепе, под алтарем, и был похоронен в 1865 году П. И. Куманин.

Но строительство в Угрешской обители продолжалось. В 1869—1870 гг. на средства Д. П. Рогаткина в юго-восточном углу монастыря построили храм во имя Казанской иконы Божией Матери, покрытый шатром с пятью главами. В храме был иконостас из искусственного белого мрамора. В 1875 году на средства В. Л. Васильева в нижнем этаже под Казанским храмом устроили церковь во имя преподобного Василия Парийского. В 1868—1870 гг. в селе Остров с торгов купили дом, разобрали его, привезли в Угрешу, и из этих материалов возвели деревянные с железной крышей архиерейские палаты с крестовой церковью во имя преподобного Сергия Радонежского. Подновлена была и Успенская церковь, а примыкающие к ней Государевы и Патриаршии палаты переделаны в настоятельские. Башня XVII века, которая располагалась на западе этого корпуса, была перестроена в беседку и соединена с настоятельскими палатами застекленной галереей.

В 1877 году архитектором Б. Ф. Фрейденбергом был составлен проект постройки нового соборного монастырского храма — Спасо-Преображенского. Но строительство началось только в 1880 году, потому что первоначальный проект оказался не совсем удачным.

В 1868 году на частные вклады богомольцев на братском кладбище была построена деревянная часовня во имя Знамения Креста на Небеси в виде восьмигранной башни с высокой остроконечной шатрообразной кровлей. Внутри часовни было пять больших икон в киотах из орехового дерева. Стены облицованы азиатской сосной, надписи сделаны из лимонного дерева. На потолке из разных сортов дерева было резное изображение Святого града Иерусалима. Под потолком — модель земного шара с водруженным на нем крестом из кипариса. В этой часовне архимандрит Пимен заранее приготовил для себя посмертное погребение…

Успехи архимандрита Пимена в строительстве монастыря были замечены и высоко оценены. В 1863 году ему было поручено заняться перестройкой Вознесенского монастыря в Московском Кремле, знаменитого тем, что с древних времен этот монастырь служил усыпальницей для русских великих княгинь, цариц и царевен. Позднее, в 1880 году, архимандрит Пимен руководил работами по достройке и приготовлению к открытию московского Ивановского монастыря близ улицы Солянки, закрытого еще в 1813 году.

Впрочем, главной заботой архимандрита Пимена было все же не только строительство храмов и зданий, а — строение душ иноков, которое преподобный почитал превыше плотницкого или каменщицкого дела. Угрешский архимандрит старался, чтобы всякий, поступающий в монастырь, неуклонно соблюдал возложенные на него послушания, а главным делом почитал церковную службу, молитву. Архимандрит Пимен был вообще озабочен духовной чистотой вводимого в российских монастырях общежития, сердечно переживал за то, чтобы общежительные обители стали источником духовного возрождения России. В 1867 году архимандрит Пимен подготовил записку, в которой составил подробное рассуждение о сути монашеского служения и причинах неустройства российских монастырей. В этой записке он, в частности, писал: "По самому существу своего устава и по многочисленности братства монастыри общежительные долженствовали бы служить рассадниками для других, изобилуя людьми способными, иноками, искусившимися в жизни подвижнической и опытными в деле боговедения, но, к несчастью, мы не всегда это встречаем, ибо и общежития весьма часто ощущают недостаток в подобных людях…

Не во внешнем благоустроении обители, не в их обеспечении средствами и не в многочисленности братии таится та великая сила, которая монашество и укрепляет в истинном разуме людей, добровольно оставивших мир и поревновавших всецело послужить Господу, идя не путем обычным, открытым для всякого православного мирянина…

Никогда самые злейшие враги христианства и заклятые гонители монашества не нанесут столь тяжкого удара и не причинят такого вреда, как нерадение, разленение и беспечность братий, с одной стороны, и самочинение, небрежность, а может быть, даже иногда и недобросовестность и слабость правителей: какой же отдадут они ответ Господу, столь же строго истязующему инока за самые сокровенные помышления и движения и чувствования сердца, как мирянина за произнесенное им слово или совершенные им дела"18.

Подначальных ему иноков архимандрит Пимен стремился направлять именно по пути "строительства души". И это ему удавалось. Так, большим авторитетом у братии обители и богомольцев за свое бескорыстие и нестяжание пользовался иеросхимонах Иосиф, обладавший даром утешения и не лишенный дара прозорливости. С 1871 года в Петропавловском скиту подвизался игумен Антоний (в миру Алексей Поликарпович Бочков), бывший настоятель Череменецкого монастыря. Отец Антоний являлся одним из ближайших учеников знаменитого Оптинского старца преподобного Льва, состоял в духовной переписке со Святителем Игнатием (Брянчаниновым). Когда в 1871 году Москвы коснулась эпидемия холеры, угрешского настоятеля просили прислать иеромонахов в помощь московским священникам для напутствия больных и умирающих и для отпевания умерших. Тогда отец Антоний сам изъявил желание посвятить себя этому делу человеколюбия. В продолжение двух месяцев семидесятилетний старец-игумен ежедневно в зимнее время в холодной часовне исповедовал многих больных и приобщал Святых Христовых Таин, отпевал умерших. Исполняя все это, отец Антоний говорил о себе, что во всю свою жизнь никогда не был таким здоровым и так покоен духом, как в это время. Наконец, 17 марта, в день бывшего своего тезоименитства, на память Алексия человека Божия, он сам заболел тифом. 5 апреля он скончался и был похоронен в Николо-Угрешском монастыре.

Из Николо-Угрешской обители вышли два игумена иных обителей. В 1870 году угрешский казначей Сергий (Свешников) сначала стал строителем Старо-Голутвинского монастыря в Коломне, а затем — настоятелем Троицкого Ново-Голутвина монастыря. В 1870—1880 гг. иеромонах Нил, выходец из Угреши, проведший здесь более 20 лет, был игуменом Николо-Берлюковской пустыни и привел ее в цветущее состояние.

Трудами архимандрита Пимена и братии Николо-Угрешский монастырь превратился в настоящий духовный центр России, в который со всех просторов страны стремился богомольный люд в надежде на исцеление души и тела. Нередко паломники обращались к Господу, творя молитвы перед монастырскими чудотворными иконами, и действительно получали Вышнюю помощь. Особенно своими чудотворениями славилась древняя икона Святителя Николая Чудотворца, явленная Димитрию Донскому. В 1858 году во время молитвы перед иконой Святителя Николая исцеление болезни ног получила молодая крестьянка Матрона из деревни Богданово. В том же году, после соборного молебна с водосвятием перед этой иконой, от тяжелой формы лихорадки исцелился один земский исправник, хотя врачи уже ничем не могли ему помочь. Двумя годами позднее исцеление от золотухи получил сын одного московского купца.

Необходимо сказать, что митрополит Филарет все эти годы принимал самое живейшее участие в жизни обители, обязательно приезжал на освещение вновь устроенных храмов, высоко ценил труды по преобразованию Николо-Угрешского монастыря. А однажды после архиерейской службы в Никольском соборе Святитель Филарет сказал, что "Угрешская обитель сделалась второй Лаврой".

Монастыри на Руси всегда были важными центрами духовного просвещения. Здесь писали и издавали книги, при монастырях создавали школы, иконописные мастерские. Вот и архимандрит Пимен, следуя этой древней традиции и по настоянию советника Московской палаты государственных имуществ Я. И. Попова, открыл в 1866 году в монастыре третьеклассное училище для крестьянских детей. Архимандрит Пимен считал, что училище при монастыре — дело законное и нужное. Особенно убедительными казались ему два довода: во-первых, окрестные жители получают возможность без особых затрат дать начальное образование своим детям, во-вторых, "преподавание, находясь в руках монашествующих, — писал архимандрит Пимен, — будет проникнуто духом христианского благочестия, а не тем зловредным суемудрием и неверием, которое все более и более овладевает миром". Угрешский архимандрит добавлял, что выпускники угрешского училища, поступившие в учительскую семинарию, "по отзывам своего начальства, не столько отличаются успехами в науках, сколько духом смирения и послушания".

В 1866 году под нужды училища передали здание на берегу Москвы-реки, к югу от обители. В 1872 году на горке, за северной стеной монастыря, для училища было построено новое красивое двухэтажное здание, напоминающее древнерусский терем. В 1873 году в училище был освящен храм во имя Сошествия Святаго Духа.

Училище при Угрешском монастыре просуществовало 10 лет. Всех учившихся в нем насчитывалось более 750 человек. Из них полный курс окончили 250 человек. В середине 1870-х гг. в училище одновременно обучалось 200 учеников, их них 50 находилось на полном монастырском содержании, а около семидесяти, имея свою одежду и обувь, пропитание и кров получали от монастыря. Кроме того, около 70 воспитанников жили при училище и платили 2—3 рубля в месяц. Наконец, около 50 учеников были "вольноприходящими".

В 1876 году архимандрит Пимен решил передать свое хорошо налаженное училище в ведение Министерства народного просвещения. "…Меня нередко смущала мысль, — объяснял он свой шаг, — что в числе моих преемников могут быть и такие, кои, не имея расположения к образованию народному, начнут сокращать число учащихся и доведут мною учрежденное училище до совершенного упадка".

Николо-Угрешский монастырь, превратившийся в эти годы в один из центров духовной жизни России, привлекал в свои стены многих талантливых людей. В 1870 году здесь был послушником крупнейший русский мыслитель и писатель Константин Николаевич Леонтьев. В 1867 году послушником монастыря стал историк и духовный писатель Дмитрий Дмитриевич Благово. Д. Д. Благово, исполняя послушание, данное ему архимандритом Пименом, стал историком Николо-Угрешской обители, написал и издал на эту тему несколько основательных работ, которые до сих пор служат одним из главных материалов по истории Угрешской обители. Кроме того, Д. Д. Благово стал записчиком "Воспоминаний" архимандрита Пимена.

Необходимо сказать и еще об одном монастырском летописце — иеромонахе Порфирии (в миру Петр Алексеевич Алексеев) (ум. не позднее 1894 г.). Он родился в 1830 году в дворянской семье, обучался в Петербургской Ларинской гимназии. Затем поступил на статскую службу, но, будучи в чине коллежского регистратора, оставил ее и 28 ноября 1861 года поступил в Николо-Угрешский монастырь. В 1871 г. иеромонах Порфирий составил труд под названием "Монастырский дневник к Угрешской летописи с приложением данных, документов, дополнительных сведений, разных приложений, рисунков, нот столповаго пения, стихов и литературных записок". Сочинение это не было издано и осталось в рукописи, которая в настоящий момент находится в музее-заповеднике "Коломенское". 

Архимандрит Пимен продолжал сохранять теплые и душевные отношения со Святителем Игнатием Брянчаниновым, который в 1861 году вновь побывал в Николо-Угрешской обители. Все годы правления архимандрита Пимена Николо-Угрешский монастырь не оставался и без заботы со стороны правящих архиереев. И при жизни митрополита Филарета, и после его смерти большую заботу об обители проявлял викарий Московской епархии епископ Леонид (Краснопевков), бывший ранее ректором Московской Духовной семинарии. Он с огромным уважением относился к архимандриту Пимену, причислял его к тем личностям, которые родятся раз в столетие, и называл его "столпом монашества".

 

После смерти митрополита Филарета, последовавшей в 1867 году, на московскую кафедру был поставлен известнейший к тому времени православный подвижник, просветитель и миссионер Святитель Иннокентий. Святитель Иннокентий (в миру Иван Евсеевич Попов-Вениаминов) (1795—1879) стал известен как просветитель Америки и Сибири. Он родился в селе Анга на реке Лена в семье пономаря. Учился в Иркутской семинарии, а в 1823 году молодого священника отправили на остров Уналашка, располагавшийся в Алеутском архипелаге. Здесь он построил первую церковь, составил азбуку и грамматику алеутского языка, перевел на алеутский язык Евангелие. С 1834 году священник служил в Новоархангельске (ныне г. Ситка на острове Баранова на юго-востоке Аляски), где проповедовал христианство среди воинственных индейцев-тинклитов. Во время своего священнического служения он успел написать три тома научных "Записок об островах Уналашкинского отдела" и создал ученый труд о языках аборигенов Аляски.

В 1840 году священник овдовел и принял монашество под именем Иннокентия. Вскоре его посвятили в сан епископа Камчатского, Алеутского и Курильского с кафедрой в Новоархангельске. Здесь он построил церковь для тинклитов, организовал миссионерскую школу, перевел сюда с Камчатки семинарию. В 1850 году Иннокентия возвели в сан архиепископа, и после присоединения к его архиепископии Якутии он в 1852 году переехал в Якутск. Здесь он перевел на якутский и тунгусский языки многие богослужебные книги. Когда началось освоение Приамурья, то в 1860 году архиепископ Иннокентий перевел кафедру в Благовещенск. Наконец, в 1867 году Иннокентий стал митрополитом Московским и Коломенским. Величайшие труды святителя Иннокентия были высоко оценены и при жизни и после смерти — в 1977 году он был прославлен как православный святой, дни памяти: 31 марта (13 апреля), 23 сентября (6 октября).

Итак, на пути архимандрита Пимена встретился еще один выдающийся православный владыка. Наслышанный об успехах Николо-Угрешского монастыря, митрополит Иннокентий вскоре по приезде в Москву, в июле 1868 года, отправился в Угрешу. Добрые, доверительные отношения, возникшие между Святителем Иннокентием и архимандритом Пименом, связаны были еще и с тем, что оба они были поборниками общежительных монастырей. А доверие митрополита Иннокентия к угрешскому настоятелю выразилось также и в том, что в июне 1869 года архимандрит Пимен был назначен благочинным над всеми общежительными монастырями Московской епархии, в его подчинении оказались 10 мужских и 5 женских обителей. В дальнейшем Святитель Иннокентий неоднократно бывал в Угрешской обители, освящал вновь устроенные храмы и всегда подчеркивал свое расположение к архимандриту Пимену и его трудам по созиданию общежития.

После кончины митрополита Иннокентия, в 1879 году на Московскую кафедру был возведен тогдашний архиепископ Литовский и Виленский Макарий. Митрополит Московский и Коломенский Макарий (в миру Михаил Петрович Булгаков) (1816—1882) к тому времени был широко известен как церковный историк, автор многих церковных трудов: "История Киевской Академии" (1843 г.), "Введение в православное богословие" (1846—1847 гг.), "Догматическое богословие" (в 5-ти томах, 1850—1853 гг.) и др. Главный труд всей жизни митрополита Макария — 12-томное исследование "История Русской Церкви", над которым он работал в течение 37-ми лет — с 1845 г. до самой смерти. "История Русской Церкви" — это выдающийся, монументальный труд, который по своей фундаментальности и фактической полноте до сих пор остается непревзойденным. И совершенно заслуженно современники называли митрополита Макария "известнейшим русским богословом и даровитым историком".

Один из своих первых выездов во вверенные ему монастыри новый владыка совершил именно в Николо-Угрешскую обитель, где беседовал с архимандритом Пименом.

9 августа 1880 года Николо-Угрешский монастырь торжественно отпраздновал знаменательную дату — 500 лет со дня основания. В торжествах приняли участие: братия обители, многие приглашенные настоятели иных монастырей, а также митрополит Московский и Коломенский Макарий. В дни праздника в обитель пришло столько богомольцев, что церковная служба проходила сразу в двух храмах, но народ все равно в них не помещался и потому толпился под отрытыми церковными окнами. Архимандрит Пимен к тому времени был уже тяжко болен и не смог принять полновесного участия в торжественном богослужение, которое проводил митрополит Макарий. А по окончании литургии митрополит Макарий произнес глубоко назидательное слово: "С искренней радостью поспешили мы к вам, братия честной обители Угрешской, чтобы принять участие в вашем великом торжестве по случаю совершившегося пятисотлетия вашей обители, чтобы приветствовать вас с таким редким, необычным торжеством и чтобы помолиться вместе с вами Господу и вознести к Нему чувства благодарения за все те милости, какие изливал Он на вашу обитель в истекшее пятисотлетие. И по долгу пастырскому не можем оставить вас ныне и без поучения, на которое вызывает нас самое ваше торжество.

Перенесемся мыслью к началу вашей обители.

Когда Господь судил ей получить бытие? То было лучшее время русского монашества, по крайней мере, в средней полосе России, время, когда жив еще был великий инок земли Русской — преподобный отец наш Сергий Радонежский — и уже славился своими подвигами и чудесами, уже оказывал своей жизнью, своими молитвами и духовными советами благодетельное влияние не только на иноков, но и на мирян, на дела самой Церкви и Отечества. То было время, когда достойные ученики Сергия основывали монастыри в Москве, вокруг Москвы и в других сопредельных областях и, собирая к себе братию для общежития, сами служили ей живыми образцами иноческой жизни. То было время, когда русский народ с истинным уважением смотрел на своих черноризцев, сиявших святостью, и с любовью стекался к ним, желая назидаться их благочестием, просить себе их молитв, слышать от них слово поучения, утешения, вразумления.

Вспоминайте чаще это светлое время русского монашества, ревнуйте подражать этим высоким подвижникам, старайтесь проникаться тем же самым духом и теми строгими правилами, какими водились они, чтобы и вам не только исполнить данные вами иноческие обеты и спасти собственные души, но и принести долю нравственной пользы тому народу, из которого вышли вы, и той стране, в которой наслаждались миром и благоденствием.

Проследим вниманием все продолжение жизни вашей обители. Мало сохранилось о ней исторических сведений; но, насколько сохранилось, судьба ее часто изменялась. Случалось, что число насельников обители быстро возрастало и достигало высокой степени; случалось, что оно значительно ниспадало, не поднималось даже до десяти. В первые века ее существования материальные ее средства постепенно увеличивались; Угрешская обитель, по своим земельным владениям, скоро начала считаться в ряду наших богатых монастырей, а потом средства эти постепенно уменьшались и дошли до того, что она сделалась одной из самых скудных и убогих. Не раз подвергалась она опустошениям, даже совершенному разорению, то от пожаров, то от набегов крымских татар, то от польских людей и русских изменников в Смутное время Отечества. И несмотря на все такие перемены, опустошения, разорения, она никогда не переставала существовать в течение пяти веков, между тем как множество других наших монастырей, возникших прежде и после нее, давно уже прекратили свое бытие и остаются известными почти только по имени.

Что же это значит? Значит, что в Угрешской обители никогда не оскудевало семя свято, ради которого Господь щадит и хранит веси и города, целые царства и народы. Милость Господня от века и до века на боящихся Его (Пс. 102, 17). И такие-то боящиеся Бога, верно, всегда были в этой обители и привлекали на нее милость Божию. Известно также, что Угрешскую обитель любили посещать наши великие князья и цари, особенно родоначальник Царствующего Дома, благочестивый Михаил Феодорович и сын его Алексей Михайлович, а вслед за ними любили посещать ее и все православные христиане, приносить ей свои жертвы, искать для себя в ней последнего успокоения по смерти. Целые десятки княжеских и дворянских родов, вписанных в ваши синодики, доселе о том свидетельствуют. Чем же всего более могла возбуждать и поддерживать ваша обитель всю эту любовь и привязанность к себе, как не благочестием иноков? Мы не знаем по именам этих достойных иноков, но они несомненно были и завещали вам, своим духовным потомкам, шествовать по их стопам, подвизаться добрым подвигом и для самих себя, и для блага своей родной обители, и своей святостью привлекать к ней благоволение Божие и уважение от людей.

Взглянем, наконец, на последние, ближайшие к нам годы вашей обители. Что мы видим? Видим ее процветающей во всем. Число братии ее возвысилось до такой степени, до какой оно едва ли достигало когда-либо прежде. В ней восстановлен древний общежительный порядок и чин. Для желающих большего уединения и высших подвигов устроен особый скит. Материальные средства ее улучшились настолько, что она занимает в этом отношении одно из первых мест между обителями всего нашего края. Святые храмы и другие здания в ней красуются благолепием, а некоторые и великолепием. При ней и на ее средства существуют учебное и благотворительное заведения. Нашлись благочестивые христиане, которые для поддержания и украшения ее не щадили и не щадят своих сокровищ. Божие благословение, видимо, пребывает над вашей обителью. Благодарите же Господа, столько благодеющего вам; благодарите особенно за то, что Он послал вам в последнее время отца-настоятеля, который столько уже лет и с такой неутомимой ревностью и любовью трудился для вверенной ему обители и привел ее в такое цветущее состояние и который, к нашему общему сожалению, по своей тяжкой болезни не мог принять участия в вашем настоящем богослужении, хотя духом, без сомнения, более других участвует в настоящем вашем торжестве. И чем яснее вы видите над собой благоволение Божие, тем усерднее старайтесь соделаться достойными его по своим подвигам. Чем более возвышается внешнее благосостояние вашей обители, тем более заботьтесь о внутреннем ее благосостоянии, то есть о процветании в ней монашества, о строгом исполнении вами ваших обетов, о нравственном возвышении и усовершенствовании ваших душ.

Братия честной обители, торжествующей ныне пятисотлетие своей жизни! Все эти пять столетий вашей родной обители говорят вам одно: будьте истинными иноками, и тогда Господь не оставит ее Своими милостями, и добрые люди не перестанут оказывать ей расположение и усердие. Аминь".

По окончании этого поучения последовала закладка нового собора во имя Преображения Господня, к юго-востоку от существующего уже Никольского собора.

Наверное, между митрополитом Макарием и архимандритом Пименом, этими двумя талантливыми деятелями Церкви, возникли бы добрые отношения, но судьба отвела им слишком мало времени для совместных трудов.

В ночь с 16 на 17 августа 1880 года архимандрит Пимен скончался. Перед смертью он прошептал: "Причаститься! Верую, Господи…" Это были последние его слова. Причастившись с великим усилием, он, видимо, успокоился и долгое время потом лежал неподвижно. Ему принесли крест. Увидев его, он приподнял руку, желая перекреститься, но рука опустилась, тогда он поцеловал поднесенный к устам крест и рукой прижал его к груди. Потом дыхание его стало стихать, и он незаметно отошел уже в вечность…

Отпевание и похороны любимого всеми угрешского архимандрита проходили при огромном стечении народа. Похоронили его в могиле, за двенадцать лет перед тем приготовленной при построении кладбищенской часовни.

Современник и свидетель деяний архимандрита Пимена, Д. Д. Благово (в монашестве — Пимен) писал о своем духовном учителе и наставнике: "Оставив мир и удаляясь от малодушия и бурь житейских, юноша Петр бежал и водворился в пустыне, надеясь там найти для себя помощь от Бога, которая спасла бы и избавила его от молвы и мятежей людских, потрясающих города; но мир и там нашел его под новым именем его, Пимена, и снова усиливался вовлечь его в свою кипучую пучину: люди высокопоставленные поняли его достоинства, уразумели, что он выше общего уровня, и потому отличили его от прочих, оказывали ему видимое предпочтение, заслуженное им уважение, имея к нему искреннее расположение… Все, знавшие его, любили и чтили его и непритворно сожалели о его утрате…".

И потомки заслуженно оценили неустанные деяния архимандрита Пимена. 28 мая 2000 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II совершил его канонизацию в чине преподобного в Соборе Московских святых. В октябре 2004 года Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил преподобного Пимена Угрешского в лике общецерковных святых. День церковного поминовения: 17 (30) августа.


НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
1880–1918 гг.

После смерти архимандрита Пимена Николо-Угрешский монастырь возглавил новый настоятель — игумен Нил. При отце Пимене он был более двадцати лет монахом Николо-Угрешской обители, а затем строителем и игуменом Берлюковской пустыни. По желанию братии, в 1880 году его перевели настоятелем в Угрешу. В 1887 году Нил был возведен в сан архимандрита. При нем строился Спасо-Преображенский собор. На месте, где стояла сосна, на которой великому князю Димитрию Донскому была явлена икона, была заложена часовня в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому. Правда, в годы его правления число насельников обители сократилось до 46 человек. По кончине дней, архимандрита Нила похоронили в склепе под алтарем еще не освященного Спасо-Преображенского собора.

В 1893—1905 гг. архимандритом Николо-Угрешского монастыря был Валентин (Смирнов), до того пребывавший в Угрешской обители с 1856 года. При нем к 1901 году доходы монастыря увеличились до 99 247 рублей в год, а число насельников Угреши возросло до 54 человек в 1898 году (данных за 1898 — 1909 гг. не сохранилось). Но, видимо, количество подвизающихся в обители иноков увеличивалось и в начале XX века. На долю архимандрита Валентина выпали труды по завершению строительства часовни в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому, которую освятили в 1893 году (построена по проекту архитектора А. С. Каминского).

Еще большей заботы требовало окончание строительства Спасо-Преображенского собора, заложенного в 1880 году рядом с Никольским собором в память пятисотлетия обители. Строительство собора велось четырнадцать лет на средства монастыря и пожертвования В. В. Пегова (около 400 000 рублей) по проекту архитекторов А. С. Каминского и Б. Ф. Фрейденберга. Спасо-Преображенский собор представлял собой величественное зрелище как по размерам, так и по совершенству форм. Он был возведен в новорусском стиле с пятью позолоченными главами и разделкой стен и окон. Высота собора от земли до верха креста на главном куполе составляла 68 метров. Внутреннюю роспись выполнил иконописец М. Н. Сафонов по рисункам А. С. Каминского. Он же написал иконы для пятиярусного иконостаса (высота иконостаса 23,5 м, ширина — 25, 7 м). Сам иконостас был ручной работы, золоченый, выполненный художником по резьбе В. А. Астафьевым. Внутренние пространства собора были столь огромны, что для их освещения использовалось шесть бронзовых золоченых паникадил.

Торжественное празднество было устроено в день освящения приделов собора во имя Равноапостольного великого князя Владимира Святого (правый) и Равноапостольной великой княгини Ольги (левый). А 24 июля 1894 года при большом стечении паломников был освящен и сам собор во имя Преображения Господня. В обители теперь стало 11 храмов с 13-ю престолами. Архимандрит Валентин, умерший в 1905 году, был похоронен в склепе под алтарем Спасо-Преображенского собора.

В период между 1905 и 1917 годом Николо-Угрешский монастырь безбедно существовал при мудром руководстве архимандрита Макария (Ятрова). Отец Макарий с 1883 года был послушником Угрешской обители, в 1888 году принял монашеский постриг, в 1892 году был рукоположен в иеродиакона, и в 1893 году — во иеромонаха. С июня 1905 года он стал настоятелем Николо-Угрешского монастыря. По сути дела, при архимандрите Макарии начался новый благодатный этап в развитии Николо-Угрешской обители.

В 1909 году в обители подвизались уже 154 насельника, из них 21 иеромонах (включая настоятеля), 10 иеродиаконов, 23 монаха и 100 послушников. В управлении монастыря находились Николо-Берлюковская пустынь в Рузском уезде Московской губернии, а также Гермогеновская пустынь, устроенная в 1913 году в 12 верстах от Троице-Сергиевой Лавры.

Николо-Угрешская обитель на всю Россию славилась своими святынями — чудотворными и чтимыми иконами Святителя Николая в житии, Угрешской иконой Божией Матери "Взыграние", Иерусалимской иконой Божией Матери, списками Владимирской иконы Божией Матери и Смоленской иконы Божией Матери, образами "Спас на убрусе и Не рыдай Мене Мати", "Господь Вседержитель на Престоле" и "Алексий, человек Божий". В Николаевском соборе хранились частицы святых мощей Святителя Николая Чудотворца, первомученика архидиакона Стефана, мученика Меркурия, великомученицы Варвары и др.

Число паломников в обитель стало настолько велико, что в Николо-Угрешский монастырь был организован специальный маршрут по Москве-реке. Ежедневно пароход "Ярославль" отчаливал в 11 часов утра от Большого Устьинского моста в Москве, обратный же рейс начинался в 20 часов того же дня. А в воскресные и праздничные дни назначался и дополнительный рейс.

В странноприимном доме монастыря было призреваемо 12 200 лиц мужского пола и 6 400 лиц женского пола. До 5 600 человек в год бесплатно получали советы и лекарства в монастырской больнице. Для нужд богомольцев свои двери открывали три гостиницы. Обитель владела немалой недвижимостью в Москве, лесными дачами в Московской и Владимирской губерниях.

В начале XX столетия Николо-Угрешский монастырь представлял собой процветающую, благоустроенную, пользующуюся огромным почетом среди духовенства и богомольцев обитель, одну из самых значительных в Московской епархии.

 

ЗАПУСТЕНИЕ
1918–1990 гг.
В начале XX века в России и Русской Православной Церкви все более усиливалось стремление к восстановлению патриаршего правления. Этому способствовали и религиозные настроения императора Николая II, придававшего большое значение возрождению православной веры в умах и сердцах своих подданных. В 1912 году открылось Предсоборное совещание, которое должно было рассмотреть меры по созыву и проведению Поместного Собора Русской Православной Церкви. Начавшаяся в 1914 году война задержала его созыв.

Только после Первой Мировой войны 15 августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля открылся Поместный Собор, в работе которого принимали участие 569 человек. Решением Собора в России было восстановлено патриаршество. 5 (18) ноября 1917 года в храме Христа Спасителя Патриархом Московским и всея Руси был избран Тихон, до того бывший митрополитом Московским и Коломенским. 21 ноября (4 декабря) 1917 года патриарха Тихона торжественно возвели на престол в Успенском соборе.

Но в начале XX века Россию захлестнули революционные бури… Февральская революция 1917 года лишила Россию ее законного правителя — государь Николай II был отрешен от престола. А после того как в октябре 1917 года к власти пришли большевики, жизнь в России поменялась кардинальным образом.

Патриарх Тихон принял под свое окормление Русскую Православную Церковь в тяжелейший для нее период. С первых лет существования советской власти Русская Православная Церковь подвергалась жесточайшим гонениям. В политике советского государства восторжествовал государственный атеизм, который являлся составной частью коммунистического мировоззрения. Большевики считали, что атеизм должен заменить собой православие, занять место веры в сердцах русских людей. Большевистское руководство рассматривало Церковь и само православие как своего главного конкурента в борьбе за умы и души людей, поэтому ненависть радикальных гуманистов, каковыми и были большевики, к традиционному для России православному вероисповеданию была неимоверна. Ведь они надеялись учредить новую веру, создать новую религию — марксизм.

В начале 1918 года был опубликован ленинский Декрет об отделении Церкви от государства, а школы — от Церкви. Затем была принята целая серия декретов, в соответствии с которыми Церковь лишалась своего имущества, а духовенство значительно ущемлялось во всех правах. Сразу же началось насильственное изъятие из храмов церковных ценностей, чему патриарх Тихон решительно воспротивился, огласив свое обращение к Совету народных комиссаров.

На протяжении всех 20—30-х гг. государство продолжало преследовать Церковь как организацию, расстреливало, сажало в тюрьмы ее наиболее активных деятелей, стремилось к усилению антирелигиозной пропаганды. В 1922 году прошли показательные судебные процессы, в ходе которых несколько крупных церковных иерархов были приговорены к смертной казни. Всего в 1918—1922 гг. было расстреляно и замучено 8 110 священнослужителей, монахов и монахинь. В дальнейшем преследование людей за их религиозные убеждения стало обычной практикой для советской власти.

В 1922—1925 гг., при негласной поддержке большевиков, была организована попытка раскола Русской Православной Церкви и ликвидации патриаршества путем создания Высшего Церковного Управления, которое православный люд нарек "обновленчеством". Но верующие не приняли "обновленчества", ибо справедливо видели в нем "порчу православия" и отказ от веры отцов и дедов.

В тяжелейшем положении находилось церковное руководство. Принятие священнического, а тем более архиерейского сана обрекало в ту пору его носителя почти на верную тюрьму, ссылку или смерть. Тем не менее, в 1923 году состоялось 49 архиерейских рукоположений, в 1924 году — 23. Такого не знала даже предреволюционная Россия.

В эти первые годы советской власти Николо-Угрешская обитель испытала все возможные гонения. Монастырь продолжал возглавлять архимандрит Макарий, подначальными его состояли около 60 человек братии. Поначалу в обители велась привычная размеренная жизнь: совершались службы в храмах, принимались паломники, велось монастырское хозяйство. Но уже летом 1918 года начались первые реквизиции. Однако попытка изъять монастырских лошадей привела к настоящему бунту крестьян окрестных деревень. Тогда в обитель был выслан вооруженный отряд, который силой изъял некоторые церковные ценности. В том же году у монастыря отняли жилые и хозяйственные постройки в пользу Наркомфина для устройства детской колонии и дома отдыха. Монашествующие разместились в скитских помещениях и в двухэтажном кирпичном корпусе с Успенской церковью. Видимо, уже в это время властью были закрыты некоторые храмы, в ограде монастыря осталось семь храмов, в которых продолжались совершаться богослужения.

1 июля 1919 года для того, чтобы сохранить монастырь и хоть какие-то хозяйственные владения, была образована трудовая артель монахов, получившая название "Николо-Угрешской трудовой общины", во главе которой встал архимандрит Макарий. Видимо, дату организации трудовой общины следует считать моментом официального упразднения Николо-Угрешского монастыря. В общине состояло примерно 40 человек, при этом 8—10 женщин работали на скотном дворе. Трудовая община владела 4 десятинами земли, фруктовыми садами, несколькими лошадьми, а также небольшим количеством крупного молочного скота. Община монахов существовала на территории монастыря одновременно с детской колонией Наркомфина, которой было передано большинство бывших монастырских зданий и земельных владений. В 1921 году детская колония Наркомфина была передана во владение Наркомпросу. А в 1922 году в обители проводится новая большая реквизиция под предлогом изъятия церковных ценностей в фонд борьбы с голодом.

Но братия общины, несмотря ни на какие гонения, ущемления и преследования, продолжала соблюдать свои обязанности перед Господом и паствой, ни на день не прекращая богослужения, принимая у себя богомольцев, чающих утешения и душевного исцеления. И сама Угрешская обитель оставалась высоко ценимой в глазах православного люда как значимый духовный центр, поток паломников в монастырь хоть и уменьшился, но не прекратился. Более того, 22 мая 1924 года, в престольный праздник Николо-Угрешского монастыря — день перенесения мощей Святителя Николая Чудотворца — количество паломников достигло небывалого для тех лет числа в 14 000 человек, а службы велись во всех действующих тогда храмах.

В эти годы в ограде монастыря, в архиерейском доме пребывал один из светильников православия, бывший митрополит Московский и Коломенский Макарий. Святитель Макарий (в миру Михаил Андреевич Парвицкий) (1835—1926), а по прозвищу, данному ему в семинарии — Невский, родился 1 октября 1835 года в селе Шапкине Ковровского уезда Владимирской губернии, где его отец, Андрей Иванович, был пономарем в храме Рождества Богородицы. В семье Миша был шестым ребенком. Когда ему было семь лет, сгорел дом и всё, что в нем было. От крайней нищеты родители оставили родные места и отправились в Томскую губернию, где Андрей Иванович подвизался до своей кончины.

Михаил поступил в Тобольскую семинарию, окончил ее в 1854 году, но от поступления в Академию отказался, избрав путь проповедника. Еще со школьной скамьи мысль о миссионерстве занимала его. Теперь же сердце Михаила устремилось к неведомому и далекому Алтаю, где он желал послужить простым людям. Отец и мать благословили его на подвиг миссионерства.

Первым делом после вступления его в состав Алтайской Миссии в 1855 году было изучение алтайского языка, который давался ему с большим трудом. После усердной молитвы к Богоматери Михаил стал свободно говорить по-алтайски. Матерь Божия открыла ему, что отныне он будет свободно владеть всеми наречиями этого языка.

Чем больше Михаил узнавал о подвижнической жизни основателя Алтайской Миссии, архимандрита Макария (Глухарева) (1792—1847), тем более сам возгорался желанием подражать ему. Однажды архимандрит Макарий сам явился Михаилу в сонном видении и, назначив его своим преемником, благословил на предстоящие труды.

Первые семь лет Михаил Парвицкий провел в качестве послушника на Телецком озере, на двести верст вглубь Алтая, вместе со старцем-иеромонахом. Проповедовать Евангелие язычникам приходилось на их языках, которыми, по словам местных жителей, Михаил владел лучше их самих.

16 марта 1861 года Михаил принял монашество с именем Макарий — в честь основателя миссии архимандрита Макария, а 19 марта был рукоположен во иеромонаха. В это время Макарий создает алтайскую письменность и переводит на алтайские языки Священное Писание, богослужебные и огласительные тексты, а начиная с 1864 года печатает переводы в столичной синодальной типографии. С 1875 года игумен Макарий — помощник начальника Алтайской Миссии, а после возведения в сан архимандрита в 1883 году назначен начальником Миссии. 12 февраля 1884 года архимандрит Макарий хиротонисан во епископа Бийского.

В 1891 году епископ Макарий был определен на Томскую кафедру. До прибытия его в Томск даже в самом городе не было церковных школ. При нем же Томская епархия по их числу заняла первое место. Многие сибиряки к тому времени испытали на себе великую заботу владыки не только об их духовном, но и телесном здравии. Широко была известна сила его молитвы за болящих. По количеству исцелений, происшедших по его молитвам, владыку сравнивали с Иоанном Кронштадтским.

6 мая 1906 года преосвященный Макарий получил сан архиепископа и в 1912 году был возведен на святительскую кафедру первопрестольной столицы с назначением постоянным членом Святейшего Синода. Здесь митрополит Макарий продолжал ревностное служение делу проповеди Евангелия, ни о чем не помышляя, кроме славы Божией и спасения ближних. Однако в Синоде положение у владыки было сложным. На заседаниях Синода его погружали в атмосферу недоброжелательства и интриг, нескрываемой неприязни и революционного угара, исключавшую возможность нормальной работы и приводившую Синод к недоразумениям и конфликтам. Митрополит Московский Макарий, обессмертивший свое имя подвигами на Алтае, чувствовал себя чужим в Синоде, и, хотя общая молва и называла его святым, в чем не было преувеличений, однако же эта святость его и отталкивала от него собратьев по Синоду.

Еще в 1910 году в Томске вышло первое издание полного собрания проповеднических трудов преосвященного Макария. "Кто не молится о Царе Русском, православном, тот не русский, не православный человек, тот не слуга верноподданный, не сын Отечества. Он как пришелец живет на Русской земле, но в действительности не имеет нравственного права именоваться русским", — такими воодушевленными словами в защиту Церкви и царя Святитель Божий согревал свою паству, пламенея ревностью о ее спасении.

Взаимное почтение между двумя великими праведниками Земли Русской — преподобным Иоанном Кронштадтским и Святителем Макарием Московским — весьма дополняет духовный облик обоих старцев.

Ревоюционные события февраля 1917 года, образование Временного правительства, появление новых людей в Синоде и связанные с этим изменения в церковной власти — это все те внешние обстоятельства, которые способствовали устранению владыки Макария. У престарелого митрополита, под угрозой сгноить его в Петропавловской крепости в случае его упорства, было вытребовано прошение об отставке — небывалый случай, потому что московские митрополиты, по своему статусу, никогда не увольнялись на покой ни по болезни, ни по старости.

После беззаконного низложения со столичной кафедры Святитель Макарий отправился было на поселение в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру, но революционное правительство приняло решение о его заточении в подмосковном Николо-Угрешском монастыре. И сам Святитель называл себя "угрешским заточником".

Митрополит Макарий никак не желал признавать советскую власть. Именно он, в первую очередь, оказал летом 1918 года стойкое сопротивление попыткам властей отнять у монастыря лошадей. После этого провели обыск в покоях Святителя и, как сообщала в то время газета "Известия", обнаружили "контрреволюционные" документы: воззвание митрополита Макария к православному русскому народу по поводу кончины государя Николая II, проект создания Союза приходских общин, воззвание митрополита Макария к народу по поводу дня памяти патриарха Гермогена, в котором народ призывался "восстать на защиту Святой Церкви от насилия большевиков" и др. И недаром в той же газете утверждалось, что "покои митрополита Макария — скрытый штаб черносотенцев".

Несмотря на все притеснения, митрополит Макарий продолжал служить в храмах в воскресные и праздничные дни, любил гулять в окрестностях монастыря. Праведная жизнь опального владыки только подтвердила огульность всех обвинений, ему предъявленных. В 1920 году Собор снял с владыки Макария все ложные обвинения и утвердил в сане митрополита Алтайского.

В августе 1920 года митрополит Макарий перенес инсульт. По воспоминаниям воспитанницы детской колонии В. К. Чуренковой, владыку после болезни возили в кресле-коляске ухаживающие за ним женщины. Но дети, живущие в колонии, очень любили старца. Они часто приходили к нему, становились вокруг кресла и пели "был у Христа-младенца сад". И митрополит Макарий был чрезвычайно добр с детьми, благословлял их, дарил им иконки.

Добрые отношения связывали митрополита Макария и со Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Тихоном, который несколько раз посетил его. А самым запомнившимся посещением был приезд патриарха Тихона в Угрешу в августе 1924 года. Так Угрешская обитель, пусть и разоренная, вновь оказалась освящена присутствием двух великих русских святых — митрополита Макария и патриарха Тихона.

Патриарх Московский и всея Руси Тихон (в миру Василий Иванович Беллавин) (1865—1925) был выходцем из духовного сословия. В 1888 году он окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию, в 1888—1892 гг. преподавал в Псковской Духовной семинарии. В 1891 году принял монашеский постриг, с 1897 года — епископ. В 1898—1905 гг. Святитель служил архиепископом Алеутским и Аляскинским в Северной Америке, где издавались его переводы патриотической литературы. В 1907—1913 гг. — архиепископ Ярославский и Ростовский, в 1914—1917 гг. — архиепископ Литовский и Виленский. В августе 1917 года Тихон был возведен в сан митрополита Московского и Коломенского. 5 (18) ноября 1917 года во время Поместного Собора Русской Православной Церкви в храме Христа Спасителя перед Владимирской иконой Божией Матери слепой схимонах Зосимовой пустыни Алексий вынул из ковчега жребий с именем митрополита Тихона: он был избран патриархом Московским и всея Руси, ему был вручен патриарший куколь и жезл митрополита Петра.

С началом большевистских репрессий против Русской Православной Церкви, патриарх Тихон обратился к пастве с посланием, провозглашаемым во всех храмах с амвонов, в котором осуждал "святотатские" действия властей. В письме к Ленину он писал, что "дoлжно повиноваться больше Богу, нежели человекам", заступался за арестованных в Могилеве ксендзов. В октябре 1918 года патриарх Тихон открыто выступил с обвинением большевистской власти, ввергшей народ в братоубийство. За свою твердую позицию в защите христианства в ноябре 1918 года Святитель Тихон был впервые арестован и подвергнут домашнему аресту. В июле 1919 года на патриарха Тихона было совершено первое покушение.

В 1921 году Святитель создал Всероссийский церковный комитет помощи голодающим и обратился к Ленину с предложением отдать часть церковного имущества в помощь государству для организации помощи жителям Поволжья. Вместо ответа в феврале 1922 года вышел декрет ВЦИК о принудительном изъятии церковного имущества и отмене добровольных пожертвований. Патриарх Тихон оценил это решение как "акт святотатства". В ответ в марте 1922 года Святителя Тихона объявили первым в списке "врагов народа", а в мае 1922 года вновь арестовали. Ему было предъявлено обвинение в сопротивлении властям, в вымышленных благословении Деникина и сношениях с Карловацкой церковью. В апреле 1923 года патриарха заключили во внутреннюю тюрьму ГПУ. В мае 1923 года созданный большевиками "Обновленческий Собор" "живой церкви" лишил Святителя Тихона патриаршего сана, но Святитель отказался признать это решение. После протестов папы римского, архиепископа Кембриджского, "Ноты Керзона" и других международных протестов Святителя Тихона освободили, но он остался под строгим надзором ГПУ в Донском монастыре. Ради спасения Церкви от полного разгрома патриарх Тихон призвал духовенство вернуться к лояльному отношению к советской власти. В июне 1923 года патриарха освободили из-под стражи.

В декабре 1924 года на патриарха Тихона было совершено покушение, инсценированное как хулиганское нападение с ограблением. При этом погиб патриарший келейник Яков Полозов, прикрывший собой патриарха. В марте 1925 года властями готовилась окончательная расправа над патриархом, но в апреле 1925 года он умер. Похороны патриарха Тихона вылились в многотысячную скорбную демонстрацию.

За свои неоценимые заслуги перед Русской Православной Церковью в 1989 году патриарх Тихон был причислен к лику святых. Мощи святого ныне хранятся в Донском монастыре. Его имя носит православный Свято-Тихоновский государственный университет в Москве. Дни памяти: 25 марта (7 апреля), 26 сентября (9 октября).

А тогда, в 1924 году, патриарх Тихон в сопровождении высших иерархов приехал в Угрешу на празднование дни чудесного явления чудотворной иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому — 21 августа. В Спасо-Преображенском соборе состоялось патриаршее служение — последнее на Угреше перед окончательным закрытием обители. По воспоминаниям очевидцев, "весь обширный монастырь в этот день был заполнен богомольцами, прибывшими не только из окрестных сел, но — в большом количестве — из Москвы… Во дворе монастыря, по выходе Святейшего из собора, к нему подвели сопротивляющуюся кликушу, выкрикивающую непонятные слова. Но несколько человек, невзирая на ее сопротивление, все-таки подвели ее к патриарху, который еще издали, слыша крики и вопли, поглядывал на нее с состраданием. Он благословил ее, положив свою руку на голову, причем сказал несколько успокоительных слов, расслышать и понять которые среди общей суматохи и криков было невозможно… Она сейчас же как-то осела, смолкла, перестала корчиться, а затем, отойдя немного, уселась в сторонке — бледная и изможденная. Она тихо плакала, утирая и размазывая слезы концом головного платка, сбившегося на затылок".

В тот же день в архиерейских палатах состоялось очень теплое, дружеское и… последнее свидание патриарха Тихона с митрополитом Макарием, а на память была сделана фотография.

А в эти дни уже готовился завершающий удар по остаткам Николо-Угрешского монастыря и общине монахов. В мае и августе 1924 года постановлениями Моссовета все строения, земли, имущество бывшей детской колонии Наркомпроса и трудовой общины монахов были переданы в Московский отдел народного образования (МОНО) для создания новой детской колонии "Красный детский городок", с гораздо большим числом детей — до 1000 человек. Осенью того же года началось переселение детей в Угрешу.

Тогда же, весной 1925 года, было принято решение об изгнании из бывшего монастыря всех монахов во главе с настоятелем. Монахи поселились в крестьянских домах близлежащих деревень. Возможно, по выселению из монастыря, часть угрешской братии перешла в Гермогеновскую пустынь, расположенную неподалеку от Троице-Сергиевой Лавры. Но в 1927 году закрыли и ее.

До середины 1925 года монастырские храмы еще оставались действующими. Но руководством МОНО перед Моссоветом был поставлен вопрос о недопустимости соседства православных церквей с детским учреждением и было выдвинуто требование закрыть угрешские храмы. В мае—июле 1925 года постановлениями Моссовета и Президиума ВЦИК было предписано закрыть четыре храма: церкви Иоанна Предтечи, Успения Пресвятой Божией Матери, Никольский и Спасо-Преображенский соборы. Постановлением предписывалось следующее: "Предоставить помещение первой и второй из них для расширения Детского Городка, а третью и четвертую передать в ведение отдела по делам музеев Главнауки Наркомпроса как археологические и художественные памятники, помещения же которых временно использовать под склад предметов культа закрываемых церквей". Под склад церковных ценностей рекомендовалось использовать и церковь во имя Апостола Матфея.

Поначалу комиссия Главнауки и вправду провела осмотр и опись оставшихся храмов и их имущества, выявив еще большое число ценных художественных памятников — икон, книг, богослужебной утвари и др. Часть этих предметов и вправду собрали в Никольском соборе. Зато другую часть изъяли по описи, и с тех пор их местонахождение неизвестно. Фактически разорили и монастырскую библиотеку, в которой в свое время хранилось 3000 томов книг (в 1927 году количество монастырских книг не превышало 321 экземпляр).

Из ведения общины монахов изъяли также и архиерейские палаты, а проживающего в них митрополита Макария переселили в близлежащее село Котельники. Здесь 17 февраля 1926 года на 91 году митрополит Макарий и закончил свою жизнь, изнуренный злостраданиями и болезнями, пережив многих своих соратников по служению. Немногие, только самые преданные и близкие ему люди, присутствовали при его кончине. Один из них, архиепископ Серпуховской Арсений (Жадановский), закрыл ему глаза и приготовлял к погребению его тело. С благоговением он писал позже в своих воспоминаниях о митрополите Макарии: "Чьи же и какие глаза закрыл я? Того, кто на своем веку выразил много ласки, привета духовным чадам и особенно детям, того, кто, видя красоту природы — неба с миллиардами звезд, землю, изобилующую горами, лесами, долинами, — неоднократно радовался; того, кто обратил к свету Евангелия простых сердцем алтайцев, того, кто составил много полезных поучений, наставлений и переводов на инородческие языки Слова Божия; того, чьи глаза в течение шестидесяти лет созерцали Тело и Кровь Господни при частом усердном и глубоко проникновенном служении Божественной Литургии. Я закрыл глаза Святителя, у которого недостоин лобызать и ноги, так долго потрудившиеся на святительском поприще".

Вскоре после Великой Отечественной войны патриарх Алексий I (Симанский) благословил перенести останки митрополита Макария из подмосковного села Котельники в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру для перезахоронения их в крипте Успенского собора. Патриарх, почитавший сего угодника Божия, завещал похоронить себя рядом со святым старцем. В апреле 1957 года в Котельники прибыла Комиссия из Московской Патриархии с участием военных властей, которая вскрыла склеп с гробом владыки Макария. И тогда обнаружилось чудо: тело владыки оказалось нетленным! Его перевезли в храм Русских Святых, находящийся под Успенским собором Лавры. Тело переложили в новый гроб, так как старый истлел, и была сооружена гробница с мраморной плитой, где святые мощи находятся и по сей день.

А в 2000 году Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви прославил митрополита Московского, Алтайского Макария (Невского) как ревностного миссионера, просветителя Алтайского края, молитвенника и аскета, обильно облагодатствованного дарами Святаго Духа. День памяти: 16 февраля (1 марта).

В самой бывшей Угрешской обители для нужд верующих оставили только Петропавловскую скитскую церковь, обязав поставить между храмом и колонией забор и сделать отдельный вход в стене для прохода к церкви. Община верующих пыталась бороться за сохранение и Успенской церкви, и даже была поддержана в этом Главнаукой, но ни одно прошение не возымело положительного ответа. А в 1928 году окончательно закрыли и Петропавловский храм.

По настоянию известного реставратора и спасителя многих церковных зданий П. Д. Барановского, Никольский собор пытались реставрировать как ценный историко-архитектурный памятник, однако реставрация так и не была завершена. В 1930 году монастырские ценности и церковное имущество, хранившиеся в Никольском и Спасо-Преображенском соборах окончательно вывезли в Государственный музей "Коломенское".

Николо-Угрешский монастырь был окончательно уничтожен…

В 1927 году на территории бывшей Николо-Угрешской обители образовали Трудовую коммуну № 2, находившуюся в подчинении ОГПУ. В Угрешу перевезли около тысячи беспризорников. Все бывшие монастырские здания перешли в ведение коммуны. В 1936 году этой колонии было присвоено имя Ф. Э. Дзержинского.

В конце 1920-х — 1930-е гг. все храмы бывшей обители были окончательно разорены, переоборудованы под жилые и административные здания, с них были сняты кресты и снесены купола. В Спасо-Преображенском соборе устроили клуб, сам собор внутри значительно перестроили, а в стенах прорубили окна. В 1931 году этот клуб сгорел, и затем здесь находилась столовая, а позднее — заводской цех. Церкви во имя Казанской иконы Божией Матери и во имя преподобного Василия Парийского приспособили под жилье. В 1928 году снесли кладбищенскую часовню, в которой покоились останки преподобного Пимена Угрешского, а само кладбище, осквернив, закрыли. Погибла и часовня, устроенная в память чудесного явления иконы Святителя Николая Чудотворца великому князю Димитрию Донскому. Разрушили Святые ворота и часовню Святителя Николая, находящуюся в них. Еще раньше оказалось разрушено здание народного училища с церковью во имя Сошествия Святаго Духа, пострадавшее в 1919 году от сильного пожара. Архиерейский дом был приспособлен под жилье начальника колонии, церковь во имя преподобного Сергия Радонежского, находившуюся в этом здании, уничтожили. В Водяной башне организовали гараж. В результате нарушения водной системы опустел нижний пруд.

Подобное отношение к Николо-Угрешскому монастырю стало наглядной картиной, характерной для 30-х годов. С середины 30-х годов после почти пятилетнего затишья возобновилась массовая ликвидация церковных учреждений. К концу 1936 года на Украине открытыми осталось всего 9 % церквей, существовавших до 1917 года, в Азербайджане — 4,3 %, в Белоруссии — 11 %, в РСФСР — 35 % (в Москве — 15 %).

Наибольший размах репрессий против Церкви пришелся на 1937—1938 гг. По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, в 1937 году было арестовано 136 900 православных священно- и церковнослужителей, из них расстреляно 85 300 человек. В 1938 году было арестовано 28 300 человек, расстреляно 21 500.

К началу 40-х годов в 25 областях РСФСР не было ни одного действующего храма. В 1941 году во всей стране осталось только 5 665 официально зарегистрированных священников, в том числе "обновленцев" и священников на западных территориях, присоединившихся к СССР в 1939—1940 гг. В целом в течение 1930-х годов число священников на исконной территории России сократилось на 95 %.

А Трудовая коммуна № 2 им. Ф. Э. Дзержинского постепенно превращалась в крупное производство, требующее для своих нужд все больше и больше рабочих рук. В 1932 году началась массовая застройка близлежащей к монастырю территории жилыми домами, культурными и производственными зданиями. Были построены и работали 5 заводов. К 1938 году в коммуне насчитывалось уже около 14 000 человек. В результате образовался целый поселок. И в 1938 году Трудовую коммуну закрыли, а весь комплекс старых и новых построек объединили в поселок имени Дзержинского. Само утверждение названия "Дзержинский" было связано с общей тогдашней политикой по изживанию из народной памяти традиционных исторических названий. В свою очередь, традиционное именование этих мест "Угреша" изгнали из употребления.

Состояние бывших монастырских построек становилось все хуже и хуже. В 1940 году окончательно разобрали древнейшее монастырское здание — уже очень ветхий к тому времени Никольский собор. В начале Великой Отечественной войны снесли два верхних яруса колокольни из-за опасения, что высокая колокольня может стать ориентиром для фашистской авиации, которая бомбила Москву.

В послевоенные годы поселок Дзержинский продолжает застраиваться различными жилыми и производственными зданиями. В конце 1950-х – начале 1960-х гг. неподалеку от поселка Капотня была построена ТЭЦ. С конца 1960-х гг. в Дзержинском начинает развиваться оборонная химическая промышленность с научным центром. В 1981 году поселок был преобразован в город Дзержинский.

В эти годы здания бывшего Николо-Угрешского монастыря использовались под различные нужды. Здесь находились жилые комнаты, больница, детская поликлиника, кожно-венерологический диспансер, народный суд, отделение милиции, мастерские, склады. Некоторые здания надстроили, и практически все они подверглись внутренней переделке. Основная же часть территории принадлежала научно-производственному объединению "Союз".

В 1960 году, под давлением ВООПИиК, вышло постановление о государственной охране Николо-Угрешского монастыря. Но реставрационные работы начались только в 1970 году и велись крайне медленно. Была отреставрирована "Палестинская" стена, но архиерейские палаты, где также шла реставрация, полностью сгорели в 1977 году.

К началу 1990-х годов бывший красавец-монастырь, на протяжении более чем 500 лет стоявший оплотом православного духа, истинная гордость не только Московского края, но и всей России, представлял собой крайне жалкое зрелище, пребывая, практически, в руинированном состоянии. Казалось, запустение окончательно опустило свою черную завесу над Николо-Угрешской обителью…


 


Страница 1 - 4 из 4
Начало | Пред. | 1 | След. | Конец | По стр.

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру