2.
Существуют различные лики святости.
Современник Иринарха, будущий патриарх Гермоген, приняв в эти годы монашеский постриг, сразу становится архимандритом Казанского Спасо-Преображенского монастыря, а в 1589 году занимает Казанскую кафедру. Он возводит монастыри, отстраивает церкви, управляет епархией...
Его служение Богу — святительское, деятельное.
Оно всегда на виду.
Совершенно другой лик святости взращивал в себе Иринарх. Для этой святости требовалось молитвенное сосредоточение, отшельническое уединение.
Он мог заниматься и организаторской работой, но как бы хорошо ни исполнял ее, любая такая работа — была только помехой в главном труде...
Среди немногих посетителей Иринарха в монастыре святого Лазаря, был Иоанн юродивый, по прозвищу Большой Колпак.
Иоанн Юродивый пришел в Ростов из Вологды, с соляных варниц. Как и Иринарх, даже в самые сильные морозы Иоанн ходил босым. На голове носил тяжелый железный колпак; на теле, под одеждой вериги, состоящие из железных крестов.
Это он, отправившись из Ростова в Москву, скажет Борису Годунову:
— Умная голова, разбирай Божие дела. Бог долго ждет, да больно бьет!
Иринарху блаженный, Христа ради юродивый, Иоанн Большой колпак, тоже пророчески предсказал будущее.
— Бог даст тебе коня, и на том коне никто, кроме тебя, не сможет ездить. И сесть никто не сможет на коне вместо тебя! — сказал он.
Смутны, неясны для окружающих были слова юродивого Иоанна, но Иринарху, который тяжелыми и долгими подвигами очистил духовное зрение, они были ясны так же как и нам, знающим из истории, что тогда случилось с Россией...
— За беззаконное же пьянство и разврат Господь Бог нашлет на Русскую землю иноплеменных! — пророчествовал Иоанн. — И они почудятся и подивятся твоему великому терпению и подвигам. Меч их тебе не повредит, и они прославят тебя более верных... А я теперь иду на Москву, просить у царя земли, потому что столько у меня в Москве будет видимых бесов, что едва уставятся хмелевые тычины. Но их Святая Троица Своею силой прогонит!
Еще, прощаясь, юродивый Иоанн, посоветовал Иринарху носить, как и он, железные кресты.
И ушел.
Торопился святой юродивый.
Надобно было еще калужан предупредить о пожаре, в котором погибнут жилища, надо было наступить на ногу обезножившему Григорию, чтобы смог ходить тот…
Годунову надобно было рассказать, что ожидает его род...
Мало ли дел у блаженного?
Везде поспеть требуется...
3.
А Иринарх после прощания с Иоанном загрустил об оставленном монастыре святых и праведных мучеников Бориса и Глеба.
Там в монастыре назначено было спасаться ему.
Там предстояло потрудиться для Бога.
— Святые страстотерпцы Борисе и Глебе! — молился он. — Есть у вас в монастыре много места, а мне, грешному, и уголка нет!
За молитвою и задремал Иринарх, и в тонком сне увидел святых братьев Бориса и Глеба, подходящих к Лазареву монастырю.
— Далече ли собрались, святые страстотерпцы? — спросил Иринарх.
— За тобой, старец, идем! — отвечали братья. — Пора тебе возвращаться в наш монастырь!
На этом сон прервался.
Разбудила Иринарха молитва, звучащая под окном кельи. Отворив оконце, Иринарх увидел старца Ефрема из Борисо-Глебского монастыря.
— Отче! — сказал Ефрем. — Послал меня строитель Васьян спросить у тебя: в монастырь-то пешком пойдешь или подводу прислать, чтобы вериги твои везти...
— Сам приду... — ответил Иринарх.
И тут снова надобно прервать рассказ и вспомнить, что наши первые русские святые Борис и Глеб имеют обыкновения являться, когда от их помощи зависит судьба Святой Руси.
Они пришли на помощь благоверному князю в Невской битве, начальник ижорской стражи Пелгусий видел тогда, как плыли они на челне.
Видели Бориса и Глеба на поле Куликове когда бился святой князь Димитрий Донской с полчищами Мамая.
Вот и здесь пришли они к преподобному Иринарху, чтобы призвать его отмаливать Святую Русь.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
С веригами на плечах и оковами на ногах вернулся Иринарх в Борисо-Глебский монастырь. Первым делом приковал себя трехметровой цепью в келье и тринадцать лет не выходил никуда.
Страшные дела на Руси начались…
