О западных вероисповеданиях. Римско-католическая церковь. Часть пятая

§ 10. Отступление Западной Церкви от древних преданий в совершении таинств: учение о действенности таинств
ex opere operato

В римско-католической Церкви признается семь таинств, как и в православной, и значение их у католиков такое же, какое и у нас: но в образе совершения таинств существуют значительные разности между католической и православной Церковью.

Вообще во всех таинствах католической Церкви слишком много придается значения личности священнослужителя совершителя таинств. У нас священнослужитель при совершении таинства говорит: "Крещается, причащается, венчается раб Божий такой-то", а в католической Церкви: "крещаю тебя, помазую тебя". Православная форма приличнее и лучше выражает ту мысль, что сила таинства зависит от благодати Божией, а не от личности священника. Против католической формулы еще один из древних уважаемый учителей церковных, западных же — блаженный Августин говорил: "Христос, прощая грехи Магдалине (Лк. 7, 48), не сказал: "отпускаю тебе грехи, а отпускаются тебе грехи", и тем показал пример смирения, — ибо он предвидел, что явятся гордые люди, которые станут говорить: "Я оправдываю, Я освящаю, Я отпускаю грехи и т. д.".

В таинстве крещения существенная разность между православной и католической Церквами состоит в том, что у нас крещение совершается чрез троекратное погружение крещаемого в воде, а в католической Церкви чрез обливание. Православная формула крещения лучше выражает существенную мысль таинства — ту, что в крещении человек умирает для жизни плотской, греховной, и возрождается для жизни духовной, благодатной; спогребается и совоскресает со Христом. И Христос крестился, и первые проповедники христианства крестили верующих чрез погружение. Допускалось иногда обливание и окропление, но только по необходимости, в особенных случаях — для трудных больных, для заключенных под стражей у язычников. И этот способ крещения считался как бы менее совершенным, так что крещенных чрез обливание в иных церквах не позволяли возводить в священнослужительские степени. И на Западе в древности крестили чрез погружение, как об этом свидетельствуют доселе существующие при некоторых древних западных церквах крещальни. Самое слово  по-гречески baptismos или baptisma — по латыни, которым обозначалось в древности крещение, значит именно погружение. Обливание в Западной Церкви введено в позднейшие века для большего удобства священнослужащих.

Миропомазание (confirmatio — по латыни) совершается не над младенцами, а уже над взрослыми христианами, — и при сем у них помазуется одно только чело, а другие знаменательные органы чувств и деятельности человека, то есть очи, уста, ноздри, уши, перси, руки и ноги — остаются не запечатленными святым миром. Такой обычай на Западе утверждался постепенно. В древности на Западе священники имели право помазывать крещенным младенцам очи, уста, руки, перси: но помазание чела ради особенного возвышения епископского сана стали предоставлять в некоторых местах епископам. Мало-помалу священническое помазание стало терять значение в глазах народа; епископское помазание было обставлено торжественными церемониями, и ему исключительно стали придавать значение таинства. Помазание очей, ушей, персей было оставлено и удержалось одно помазание чела.

Вследствие этого же нашли необходимым таинство миропомазания отделить от крещения и совершать над взрослыми. Так как епископу в большой епархии нельзя присутствовать при крещении каждого младенца — то и заведено, чтобы епископ, при объезде епархии, остановившись в известном селе или городе, зараз помазывал еще не помазанных жителей этого места. Впоследствии, чтобы придать этому серьезное значение, стали определять возраст, ранее которого нельзя будто бы приступить к этому таинству (хотя Господь не определил никакого возраста для сообщения благодати своей людям в этом и других таинствах), стали требовать особенного приготовления к принятию этого таинства. В сущности однако же из этого вышло много злоупотреблений. Вследствие нечастых объездов епископских и разных случайных обстоятельств и в наши времена случается, что многие католики доживают до старости и умирают, не принявши таинства миропомазания; а другие даже не знают хорошо, были они миропомазаны или нет.

В святейшем таинстве Евхаристии Западная Церковь допустила существеннейшее отступление от Православия в том, что она всех христиан, не имеющих степени священства, лишила Святой Чаши, причащения Святой Кровью Господней. Это существеннейшее отступление от древнего предания допущено западной иерархией прямо вопреки словам Господа, сказанным при установлении Евхаристии: пийти от нея вси (Мф. 27; Мк. 14). Это сделано во время невежества и деспотического произвола западной иерархии в XII веке, с грубым расчетом — более выказать различия между простыми верующими и духовными лицами в самом причащении Святых Таин Христовых. Это злоупотребление было осуждаемо в то время и самими западными богословами (например, Фомою Аквинатом и Альбертом Великим), а в некоторых местах, как, например, в Чехии в XV веке, вызвало ропот и народное восстание против Римской Церкви. Римская Церковь на Базельском соборе нашлась вынужденной позволить чехам причащаться Святых Таин под обоими видами, но, за этим исключением, для всего католического христианства удержала причащение под одним видом. Это злоупотребление закреплено было на Тридентском соборе и доселе остается в католической Церкви. Католические богословы выдумали несколько отговорок для оправдания этого злоупотребления. Например, они говорят: "мирян нет надобности причащать отдельно Святою Кровью, потому что, где дается тело, там дается и кровь". Но почему же такое рассуждение имеет значение для мирян и не применяется к духовенству? И как будто Иисус Христос не знал, что в теле всегда находится кровь, преподавая своим последователям Пречистое Тело под одним, а Животворящую Кровь под другим видом? Или еще представляют грубую отговорку такого рода, что Святую Чашу легко толкнуть и Святую Кровь легко пролить — при небрежности причащающего. Как будто из-за небрежности некоторых позволительно, вопреки прямому извещению Спасителя, лишать Святой Крови всех мирян?

За этим злоупотреблением последовательно сделано было другое. Так как малые дети не могут вкушать твердой пищи — хлеба, и их искони причащали в христианской Церкви одною Кровию, то Западная Церковь, лишив мирян Святой Крови, тем самым вовсе лишила детей Святого Причащения. Когда отнята была чаша у мирян, некоторые католические священники, чтобы не огорчать родителей отказом в причащении детей, стали давать детям вместо Святой Крови простое вино. Но такой обман был запрещаем епископами, и дети были совершенно лишены Святого Причащения. Католические богословы и для этого злоупотребления постарались приискать несколько фальшивых оснований и оправданий: например, будто бы дети недостойны приступать к такому великому таинству, — не могут принимать его с надлежащим сознанием и благоговением. Но Сам Иисус Христос сказал: оставьте детей, не препятствуйте им приходить ко Мне, и назвал их наследниками Царствия Божия в пример взрослым (Мф. 19; Мк. 10; Лк. 18). И кто из взрослых осмелился бы сказать, что он приступает к причащению Святого Тела и Крови с большим достоинством, и понимает в этой тайне более чем малые дети? Если сама католическая Церковь допускает возможность для детей получать благодать Божию в таинстве крещения, хотя они и не могут сознательно готовиться к этому таинству и давать за себя обеты при крещении: то почему же бессознательность детей считается препятствием к получению благодати в таинстве миропомазания и евхаристии?

Лишив мирян Святой Крови, Западная Церковь изменила, вопреки древнему преданию, и качество хлеба, употребляемого в Евхаристии. Евхаристия совершается на Западе не на квасном, чистом и белом хлебе, как у нас, а на опресноках, особенным способом приготовляемых. Это нововведение утвердилось в Западной Церкви в XI веке, и неизвестно — для какой цели и на каком основании было допущено. Есть основание думать, что Христос преподал ученикам Своим Святую Евхаристию на обыкновенном квасном хлебе, ибо Он совершил Тайную Вечерю до празднования Пасхи, а употребление опресноков начиналось у иудеев уже на второй день Пасхи. Самое слово artos (артос) по-гречески и fermentum по латыни, употребляемое в Евангелии при наименовании евхаристического хлеба, обозначает собственно обыкновенный — заквашенный, вскисший или поднявшийся хлеб: а опреснок называется по-гречески иначе azymos (азимос); отсюда греческие христиане называли латинян в Средние века азимитами. И в древней Церкви Евхаристия была совершаема несомненно на обыкновенном квасном хлебе, ибо хлеб для евхаристии был избираем из обыкновенных приношений (prosphora — по-гречески), приносимых верующими в церковь; и для приготовления этих просфор во всех древних литургиях (кроме преждеосвященной литургии) была отделяема особенная часть и положен особенный чин — проскомидия. Опресноки были употребляемы в древности для таинства Евхаристии только некоторыми, отделившимися от Церкви сектами (евионитами во II веке — по особенному пристрастию их к ветхозаветным обрядам, Церковью армянской с VII века); но в православной Церкви употребление их отвергалось и осуждалось.

Употребление опресноков в Евхаристии повело Западную Церковь и еще к некоторым отступлениям от древнего Предания. Так как опресноки не требуют на литургии особенного приготовления, то целая часть литургии — проскомидия утратилась на Западе. Христиане лишены там столько чтимого и любимого у нас на Востоке обычая — пред святой Жертвою Христовою приносить молитвы за всю Церковь  Небесную и земную, за живых и умерших, как бы у самого креста Христова молиться за любимых людей, чтобы грехи их омывались Святой Кровию Христовою, как и самые частицы просфор, вынимаемых за здоровье живых и в память умерших, омываются в святой евхаристической чаше.

Когда на римско-католической литургии, кроме священника, желают причащаться миряне, священник, кроме главного опреснока, которым сам причащается, освящает другие еще малые опресноки, особенный для каждого причастника. Этот обычай также существенно противоречит древнему Преданию и самому понятию о единстве Святой евхаристической Жертвы. У нас на восточной литургии, по апостольскому преданию, все причащаются от единого хлеба, — и это имеет глубокое догматическое и нравственное значение. Причащаясь от единого хлеба, мы все, по словам апостола Павла, становимся во Христе  как бы единым телом (1 Кор. 10, 17). Та же высокая мысль о нашем единении со Христом и друг с другом чрез причащение от единого хлеба ясно высказывается в одной из молитв, читаемой на литургии святого Василия Великого.

Не совсем прилично на Западе совершается и самое причащение мирян. Не миряне подходят с благоговением к Святой Чаше причащаться, как у нас в православной Церкви, а сам священник подносит к каждому чашу с опресноками. В высшей степени возмутительные обычаи допущены в Средние века при причащении папы. Папа сидит на троне посреди церкви, а к нему кардинал с коленопреклонением подносит опреснок и Святую Чашу. И затем, прежде чем папа станет причащаться, кардинал архидиакон должен отведать от опреснока и из Чаши. Это из опасения, чтобы папу не отравили в самом Святом причастии, как случилось, по преданиям римским, в XI веке с папой Виктором II.

Кроме отступлений от древнего предания в способах совершения и преподания таинств, есть в католической Церкви некоторая особенность в самом воззрении на силу и действенность таинств. Исходя из той правильной мысли, что сила и действенность таинств зависит не от достоинства и настроения лиц, совершающих и принимающих таинства, а от благодати Божией, туне подающей дары свои людям, католические богословы пришли к таким крайностям и преувеличениям, что всю силу и действенность таинств, совершенно независимо от свойств настроения лиц, совершающих и принимающих таинства, стали полагать исключительно в одних внешних способах и формулах совершения их. Отсюда-то и на практике выводятся такие крайности, что если бы католический священник где-нибудь хоть обманом помазал лоб языческого некрещенного младенца святою водою с произнесением слов: "во имя Отца и Сына и Святого Духа", этот младенец должен уже считаться крещенным христианином; или если бы католический священник где-нибудь не только без благоговения, но прямо с кощунством благословил хлеб и вино с произнесением слов: "приимите, ядите" и т. д., — эти хлеб и вино должны уже считаться Телом и Кровию Христа. В этом и состоят крайности схоластического учения о силе и действенности таинств ex opere operato (то есть по самому способу совершения их). Крайности эти, как известно, впоследствии дали протестантам повод или совсем отвергнуть внутреннюю благодатную силу таинств, или, по крайней мере, поставить ее в совершенную зависимость от внутреннего настроения лиц, совершающих и принимающих таинства.


Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | КонецВсе

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру