Живые страницы истории. Из архивного наследия Н.И. Толстого: переписка с К. Ф. Тарановским и В.В. Виноградовым

К 90-летию со дня рождения ученого

15 апреля 2013 г. исполнилось 90 лет со дня рождения крупнейшего русского ученого-слависта Никиты Ильича Толстого. За последние годы о нем написано немало статей, выпущены воспоминания его учеников и близких, издаются, к счастью, труды. Но «архивная» биография Н. И. Толстого известна далеко не всем. Хотя именно в ней проявился его писательский, человеческий и исследовательский талант ярко и неподражаемо. Особенно — в переписке с дорогими ему людьми — учителями и «соплеменниками» по славянскому братству, к которому так трепетно он всегда относился и за которое радел всем сердцем. Эти крупицы наследия важны не только для его биографов, но и для исследователей широкого круга — науковедов, славистов, педагогов. До сих пор из писем Н. И. Толстого мы черпаем энергетику идей, ощущая их цельность, содержательность и актуальность и для наших дней. Пока они живы — продолжают подпитывать и многочисленных последователей ученого.

Настоящая публикация представляется нам еще ценной и потому, что фигура Никиты Ильича Толстого стоит в одном ряду с корифеями отечественной науки — с А. М. Селищевым, В. В. Виноградовым, С. Б. Бернштейном. Последние два ученых были его учителями, а рано ушедший из жизни А. М. Селищев, надо полагать, не раз находился в центре внимания этнолингвистических исследований Н. И. Толстого, который так же, как и Афанасий Матвеевич страстно любил все русское, коренное — и язык, и диалектное слово, и родные традиции.

Выражаем сердечную признательность д. ф. н. С. М. Толстой за помощь в комментировании и любезное согласие ознакомить читательскую аудиторию с этими материалами.

***

1. К. Ф. ТАРАНОВСКИЙ — Н. И. ТОЛСТОМУ¹

UNIVERSITY OF CALIFORNIA

Department of Slavic Languages

LOS ANGELES 24, CALIFORNIA

23 дек<абря> 1961

Дорогой Никита Ильич,

боюсь, что этого письма Вы больше не ожидали, — так давно я Вам не писал. Но, поверьте, я искренне сожалею, что наша переписка прекратилась, и по моей вине. Сколько раз я хотел Вам написать, да все как-то откладывал, и вот — дооткладывался.

За последние три года в моей жизни было столько событий, что не знаю, откуда начать. 1958/59 год я провел в Харварде. Перед отъездом из Белграда я женился, и жена моя приехала за нами в Америку, в январе 1959 года. Нужно было налаживать новые семейные отношения, и сложились они хорошо; в особенности дочь очень привязалась к ней. Жена моя, старый друг нашей семьи, обладает большим тактом и чутьем, и ей удалось создать спокойную семейную атмосферу. Все это было не так просто, т<ак> к<ак> моя женитьба вызвала неудовольствие у родственников моей первой жены, и их влияние на детей не было благоприятным. Может быть, это и главная причина, что я принял и постоянную кафедру в Америке, По приезде в Америку я сразу же получил несколько таких трудностей и в конце концов решился принять Лос-Ан[д]желес. Замечательный калифорнийский климат в этом решении сыграл немалую роль. Но, конечно, и здешний университет мне очень понравился. С Югославией я не порвал, мы остались югославскими гражданами, паспорта и визу нам продлили, все время поддерживаю связь и с нашим консульством и с югославскими коллегами (кроме двух-трех белградских, которые на меня дуются); продолжаю сотрудничать в югославских изданиях. В общем и с Белградом, и с Загребом, и с Скопле у меня постоянная научная переписка. Когда уже переселился в Лос-Ан[д]желес, из Белграда мне прислали всю мою библиотеку и даже часть вещей (главным образом картины — около 20 полотен современных югославских художников). Затем, в декабре 1959 года, приехала к нам в Лос-Ан[д]желес и моя мать, но приехала уже больная. Через два месяца после ее приезда доктора обнаружили у нее рак. Полгода она проболела у нас дома, ухаживали за ней моя жена и я. В августе 1960 года она скончалась на наших руках. Так на мою долю выпало еще раз наблюдать, как человек умирает от этой ужасной болезни.

Все эти события были причиной, что я не только запустил свою переписку, но и научную работу. Кроме того, все время мне приходилось усиленно готовиться к лекциям, т<ак> к<ак> некоторые курсы должен был читать по-английски, а также и готовить новые курсы, которых в Белграде не читал (так, напр., в будущем семестре буду читать курс югославянских литератур). Конечно, были и другие заботы и хлопоты. Напр<имер>, должен был научиться водить автомобиль, т<ак> к<ак> без автомобиля в Л<ос>-А<н[д]желесе> совершенно невозможно передвигаться: метро нет, а сообщение автобусами очень плохое. Только в прошлом году засел за научную работу. В августе прошлого года собирался приехать в Варшаву, на конференцию по поэтике, для которой приготовил доклад о роли фразовой интонации в стихе, но не поехал из-за болезни и смерти матери. За этот год написал четыре статьи (о стихосложении Мандельштама, о цезуре в сербохорватском стихе, о проблеме «переносов») и теперь они будут² уже печатаются — одна по-русски, две по-сербски, одна по-английски. Из подготовленного доклада для варшавской конференции получается большая работа, может быть, даже книга. Начинаю уже подумывать и о конгрессе в Софии. Уже облюбовал одну из предполагаемых тем: «Проблема ритма и смысла в поезии»³.

Что Вам еще сказать о моей семье? Жена моя тоже преподает русский язык два раза в неделю на вечерних курсах в университете, для заочников (она тоже славистка, ученица Белича). Дети сильно выросли. Сыну 19 лет, и он уже на втором курсе в университете, тоже пошел по славистике. Дочери скоро 15, и она учится в гимназии. Оба учатся отлично, и с американской жизнью быстрее освоились, чем мы.

Посылаю Вам оттиск своего доклада, который читал в Оксфорде и Лондоне в 1958 году, а также некрологи о проф. Беличе⁴. Будьте добры, передайте два других оттиска по назначению.

Очень меня обрадуете, если найдете время написать мне о себе, о своих родителях, о моих московских знакомых, о работе в Институте славяноведения, а в особенности и новых исследовани[ях] по стиховедению (из заметок, появляющихся в научных журналах, я видел, что у Вас предпринимается целый ряд систематических работ, что меня очень радует), Как Вы поживаете, дорогой Никита Ильич, — все еще холостяком или женились? Над чем теперь работа­ете и что печатаете? Как поживают Ваши родители, чем теперь занимается Илья Ильич? Его словарь⁵ в большом употреблении и почете в американских университетах (ведь сербско-английского словаря еще нет, по крайней мере настоящего). Как здоровье Виктора Владимировича Виноградова и его супруги? Пожалуйста, кланяйтесь им от меня, а также В. И. Борковскому, М. П. Алексееву (при случае) и, конечно, М. Н. Голенищеву-Кутузову и В. В. Иванову. Что вообще делает Илья Николаевич? За последнее время я только имел в руках его аксиологию, доклад о далматийской литературе и статью о словоразделах. Между прочим, правда ли что он развелся с женой и женился в третий раз? или это просто сплетни? С Вяче­славом Всеволодовичем Ивановым я познакомился в Осло, и он мне очень понравился. Кажется, он у вас опять пошел в гору? Недавно прочел его книжку о санскрите⁶ (написанную вместе с Топоровым); о самой «материи» я очень мало знаю, но общее впечатление очень солидное. Пожалуйста, попросите его передать мой привет его родителям, с которыми я очень сердечно общался в Белграде, в ноябре 1957 года, когда белградский театр ставил «Бронепоезд» в моем переводе.

И, наконец, позвольте поздравить Вас с наступающим Новым Годом и пожелать Вам и Вашим родителям всего, всего наилучшего.

Искренне Ваш

К. Тарановский

2. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ⁷

[Декабрь 1962]

Дорогого Виктора Владимировича с новым 1963 годом сердечно поздравляет (и желает всех самых добрых жизненных благ) семейство Толстых.

3. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ⁸

Глубокоуважаемый Виктор Владимирович!

На Ваш вопрос о том, как я себе представляю структуру будущих номеров журнала «Вопросы языкознания» и какую тематику я хотел бы видеть представленной на его страницах, считаю своим приятным долгом сообщить следующее:

I. Структура журнала устанавливалась в течение уже довольно длительного, более чем двенадцатилетнего существования его и в общем она не нуждается в изменении, т<ак> к<ак>, по моему мнению, отвечает современным нуждам развития языковедческой теории и практики.

II. Было бы крайне желательно увидеть на страницах будущих номеров «Вопросов языкознания» ряд статей, отвечающих запросам и интересам многочисленных исследователей и простых лингвистов-педагогов, и русистов, и славистов. Возможности лингвистических исследований на местах, на периферии часто весьма ограничены из-за отсутствия библиотек, или необходимой научной лингвистической среды. С другой стороны, работникам периферийных вузов и пединститутов более доступен для наблюдения материал диалектов и ряда областных архивов, где сохраняется ценный исторический рукописный материал.

Следовало бы на страницах «Вопросов языкознания» опубликовать ряд статей по методике сбора диалектного материала и методике его описания, расчленив проблемы филологии, морфологии, синтаксиса и, особенно, лексики. Применение новых методов исследования почти не коснулось восточнославянской диалектологии, и в этом одна из основных причин кажущейся в настоящее время малоэффективности этой дисциплины для общетеоретического языкознания и уже для сравнительной грамма­тики и лексикологии славянских языков. Восточнославянский диалектный континуум в аспекте типологии систем со значительной степенью родства еще не рассматривался. Очень мало внимания уделялось проблеме языковых контактов — межславянских, славяно-балтийских, славяно-неславянских. Даже проблема двуязы­чия, столь важная в теоретическом и практическом плане, не находит своего разрешения в нашей лингвистической литературе.

Вопросы, связанные с построением наддиалектной модели, пере­кликаются с проблемами построения панхронической модели для изучения литературных языков, в первую очередь, церковнославянского, древнерусского, древнеукраинского, древнебелорусского (белорусско-украинского), Максимальная сетка соответственно может быть направлена как на территориальную плоскость, так и на хронологическую, и распространяться в различных пространственных и временных границах.

2 апреля 1964.

Н. Толстой

4. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ⁹

[12 января 1965]

Дорогой Виктор Владимирович!

В день Вашего семидесятилетия, в день, ставший большим праздником всей нашей науки, поздравляю Вас горячо и радостно благодарю Бога, что мне выпало счастье учиться у Вас, служить Вам и работать с Вами. Я понимаю, что не один я обязан Вам многим и многим в человеческом и научном плане, но мне кажется, что это счастье для меня исключительно.

Спасибо Вам.

Преданный Вам Никита Толстой.

5. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ¹⁰

[12 января 1969]

Сердечно поздравляю дорогого Виктора Владимировича днем рождения тчк Желаем многих лет творческого труда и жизни на радость всем добрым людям и лингвистам

= Толстые =

6. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ¹¹

Дорогой Виктор Владимирович!

Я очень давно собирался Вам написать, но потом мне все казалось, что Вы были недовольны моим скоропалительным отъездом из Москвы, и я не решался Вам напоминать о себе. Теперь же я скоро вернусь и предстану перед Вами «как лист перед травой», хотя на сей раз, к сожалению, прийдется еще ехать с экспедицией в Полесье. С Николаем Ивановичем Балашовым мы ежедневно поминали Вас добрым словом и лазили на Карадаг, и любовались вот этими морскими воротами (в них проходит небольшой теплоход), и купа­лись в очень холодном море о Я еще успел закончить статью о семантике (на славянском материале). Прошу передать мой сердеч­ный привет Надежде Матвеевне.

Искренне преданный Вам

Н. Толстой

12 - VI - 65. Коктебель

7. Н. И. ТОЛСТОЙ — В. В. ВИНОГРАДОВУ¹²

Дорогих Надежду Матвеевну и Виктора Владимировича сердечно поздравляем с весенним праздником и желаем всего самого лучшего.

Искренне Ваши Толстые

ПРИМЕЧАНИЯ

Помещенные в настоящую подборку письма К. Ф. Тарановского Н. И. Толстому, а также послания и телеграммы Н. И. Толстого В. В. Виноградову публикуются впервые. Тексты воспроизводятся полностью. При их передаче мы соблюдаем следующие правила: в угловых скобках раскрываются недописанные части слов и авторские сокращения, в квадратных — наши вставки в местах контекстуального пропуска. Авторская орфография и пунктуация сохранены без изменений. Мы оставили без комментариев имена видных русских ученых-славистов, упоминаемые в письмах. Они хорошо известны исследователям и не нуждаются в пояснениях. В примечаниях приводятся только сведения о хранении документов, адресная информация, поясняются отдельные детали рукописного текста и даются отсылки на труды.

1. Автограф К. Ф. Тарановского синей ручкой. Л. 1 — университетский бланк с характерным титулом, лл. 2–3 — стандартные листы. Место хранения документа: Архив РАН. Ф. 1602, oп. 1, ед. хр. № 568. Заголовок дела присвоен сотрудниками Архива РАН при обработке фонда: Письмо преподавателя факультета славянских языков Калифорнийско­го университета К. Тар..., адресованное Никите Ильичу [Толстому]. Письмо на русском языке. Лос-Ан[д]желес. Лл. 1–3.

2. Отмеченное слово зачеркнуто автором.

3. Так в ркп.

4. Имеется в виду А. И. Белич (1876–1960) — сербский славист, специалист по истории и диалектологии славянских языков; президент Сербской Академии наук.

5. Речь идет об отце Никиты Ильича И. И. Толстом и его известном труде: Сербскохорватско-русский словарь / Сост. И. И. Толстой. — изд. 2-е. — М., 1958.

6. См.: Иванов В. В., Топоров В. Н. Санскрит. М., 1960.

7. Автограф Н. И. Толстого зелеными чернилами на внутренней части открытки с изображением трех человек в национальной одежде. Без указания даты. Она предположительно устанавливается нами по контексту. Место хранения документа: Архив РАН. Ф. 1602, oп. 1, ед. хр. № 340. Заголовок дела присвоен сотрудниками Архива РАН при обработке фонда: Толстой Никита Ильич, филолог, доктор филологических наук. 4 письма и 2 телеграммы Виноградову В. В. 8 лл.

8. Там же. Лл. 2–3. Автограф Н. И. Толстого голубыми черни­лами на двух стандартных листах, оборотные листы — чистые.

9. Там же. Лл. 4–5. Бланк телеграммы Н. И. Толстого. В верхней части телеграфная отсылка: = Письмо телеграмма Москва К-9 Калашный 2/10 кв. 11 Академику Виноградову =. Ниже слева адрес отправителя: Вербилок Привокзальных. Без указания даты. Она устанавливается нами по почтовому штемпелю на л. 5 об. Интересная деталь: слова в тексте телеграммы «радостно благодарю Бога» — подчеркнуты красным карандашом (очевидно, В. В. Виноградовым или его женой при получении телеграммы).

10. Там же. Л. 6. Бланк телеграммы Н. И. Толстого. В верхней части телеграфная отсылка: = Москва К-9 Калашный 2/10 кв. 11 Академику Виноградову = Ниже слева адрес отправителя: Москвы (так в тексте. — О. Н.). Без указания даты. Она устанавливается нами по почтовому штемпелю на л. 6 об.

11. Там же. Л. 7. Автограф Н. И. Толстого голубыми чернилами на внутренней стороне почтовой открытки: Крим Карадазькi ворота.

12. Там же. Л. 8. Запись голубыми чернилами не почерком Н. И. Толстого на внутренней стороне цветной почтовой открытки: Музей-усадьба Ясная Поляна. Вид из окна рабочего кабинета. Без указания даты и места написания.

Предисловие, публикация и примечания О. В. Никитина

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru