«Светоноприемная свеща и чудес сокровище". Икона Пренепорочной Матери Божией Тихвинская

Ей, "ко солнце весь миръ просвещает,
тако твои образъ всю Русь озаряет
лучесы чудес и даровъ премногихъ,
проявляемыхъ на людех убогих.
Просвещаются зде слепымъ очеса,
отверзаются и глухим ушеса,
многажды языкъ немыи разрешися,
не единъ хромецъ въ ногах оутвердися,
разслаблены зде ся оукрепляют,
изумлениыи оумъ воспринимают,
бесныи от духъ скверных свобожденни,
разно болныи скоро истребленни,
а в нашествии противных варяговъ,
образу сему неистовых враговъ,
коль чюдесъ много изволи явити,
всякъ прочитаяи будет ся дивити!
Не токмо семо людямъ приходящимъ,
но и в далеких странах отстоящим
велия милость ею даровася…
Симеон Полоцкий
(цитируется по автографу, хранящемуся в ГИМ)

С апостольских времен православные христиане поклоняются Пресвятой Владычице и Приснодеве Марии как Избраннице Бога Отца, как той, в которой соитием Святого Духа вселился Бог Сын, от которой родился в мир Господь Спаситель и совершенный Человек Иисус Христос, заботами которой Он возрастал и о которой сам затем явил превечную заботу в своем последнем воздыхании на Кресте, которая, наконец, и в дивном успении своем стала по благодатной близости к Богу превыше Херувимов и преславнее Серафимов. Уже первые последователи Благовестителя почитали Его Пренепорочную Матерь своей небесной помощницей, покровительницей христиан и заступницей за все человечество перед Праведным Судией.

Память о Пречистой Богородице, помимо новозаветных текстов, увековечена разнообразно. В многочисленных историографических и апокрифических сочинениях был осмыслен ее жизненный путь и посмертное служение; в богословских трактатах, соборных определениях, поэтических речах, молитвенных, стихословных или песненных гимнах были выработаны и сформулированы разные аспекты учения Церкви о Ней. В Её честь установлены значимые для христианской жизни праздники, во имя Её освящены многие храмы, Её облик запечатлен на бесчисленных иконах, многие из которых прославились как чудотворные. И очевидно, что это сопряжено не только с тем духовным значением, которое придается Приснодеве Марии в религиозной жизни христиан, но и с тем необыкновенно ярким впечатлением от Её личности, которое вызывала Она у видевших и знавших Её современников. Об этом, например, замечательно свидетельствовал святой Дионисий Ареопагит († 96 г., 3 октября) в своем "Письме" к святому апостолу Павлу: "Исповедую перед Богом, о славный учитель и путеводитель наш, что мне невероятным казалось, чтобы могло быть существо, так обильно исполненное божественной силы и дивной благодати, кроме Самого Вышнего Бога. Но я видел не только душевными, но и телесными очами то, чего никакой ум человеческий постигнуть не может. Да! Да! Я видел собственными очами Богообразную и выше всех духов небесных Святейшую Матерь Христа Иисуса нашего".

Этой восторженной характеристике вполне соответствует другой словесный портрет Молитвенницы и Заступницы за род христианский, правда, довольно поздно составленный, лишь в XIV столетии, Константинопольским патриархом Никифором Ксанфопулом (Каллистом): "Во всех вещах, — писал он, — Она была честна, говорила немногое и необходимое; была внимательна и приветлива, всем честь и почитание воздавала. Роста была среднего, а, по словам некоторых, несколько больше среднего. Свободою пристойного слова в отношении ко всякому человеку пользовалась без смеха, без смущения и особенно без гнева. Лицо Её было пшеничного цвета, волосом светлоруса, живые глаза со зрачками как бы оливкового цвета. Брови имела крутые и изрядно черные, нос довольно длинный, губы розовые, полные приятности во время разговора; лицо не круглое, но слегка продолговатое, руки и персты длинные. Она была скромна, не притворна, не предавалась изнеженности, предпочитала смирение. Одежды естественных цветов с любовию носила, о чем и доныне свидетельствует священное главы Её покрывало. Вообще сказать, во всех делах Её присутствовала великая божественная благодать".

По преданию Церкви, собственно иконография Пресвятой Богородицы, соответственно Её почитанию, также восходит к апостольским временам. Однако совсем ранние иконографические подтверждения этому, к сожалению, отсутствуют. Древнейшими среди них, сохранившимися до нашего времени, считаются фрески из Римских катакомб, посвященные историческим сюжетам: рождеству Христову и поклонению волхвов. Самые смелые ученые датируют их рубежом II-III веков. Лишь к IV-V столетиям относятся наиболее ранние лицевые изображения Пречистой Девы Марии: поясные, в рост и с Превечным Младенцем на руках, — прототипы распространившихся позднее в Византии и славяно-русском мире образов Богородицы Оранты (Молящаяся), Одигитрии (Путеводительница), Элеусы (Умиление).

Предание о возникновении изображений Матери Божией в апостольское время подтверждается и литературными свидетельствами, правда, тоже относительно поздними. В частности, создание нескольких таких прижизненных портретов приписывали святому евангелисту и апостолу Луке. Увидев один из них, Пренепорочная Дева будто бы, вспомнив свое прежнее пророчество, сказала: "Отныне ублажатъ мя вси роди!", — и затем добавила оставшееся в веках благословение: "Благодать моя съ сею иконою да будетъ!" Вообще благочестивая вера христиан связала с художественными трудами Луки немало чудотворных икон Богородицы. Таковые почитались в Палестине, Греции, на Кипре, в Италии, Испании, Польше, Грузии, Болгарии, Сербии и, конечно же, в России. Однако, хотя тенденция приписывать апостолу от семидесяти тот или иной образ Приснодевы Марии была весьма широко распространена в христианском мире, самое раннее документальное известие на эту тему относится только к VI веку и принадлежит византийскому историку Феодору Чтецу. Последний утверждал, что в 453 году в Константинополь из Иерусалима вдовой императора Феодосия Младшего Евдокией к императрице Пульхерии была прислана чтимая икона Пресвятой Богоматери с Младенцем письма евангелиста Луки и помещена во Влахернской церкви. Позднее эта икона была названа "Одигитрией" (Путеводительницей) — в воспоминание о прозрении перед ней двух слепцов, чудесно приведенных к ней самой Девой Марией.

Влахернский образ почитался в Византии в течение чуть ли не тысячелетия, причем как святыня чудотворная, исключительно значимая и в религиозной и в политической жизни страны. С ним, согласно вере "ромеев" в личное покровительство Пречистой Матери Божией над Константинополем и Византией в целом, связаны были важнейшие церковные обряды и дворцовые церемониалы. По молитве перед ним, византийская столица была чудесно ограждена от захвата аваро-персидскими варварами в 626 г., и в память об этом избавлении утвердился и до сих пор совершается праздник Похвалы Богородице с пением акафиста в пятую субботу Великого поста. Заступлением "Одигитрии" византийская столица еще дважды спасалась от нашествия аваров. Этот овеянный славой образ чудесно пережил смуту иконоборческой эпохи (726-842 гг.) и тяготу католического владычества в Константинополе (1204-1261 гг.), но, к сожалению, после XIV столетия известия о нем исчезают и дальнейшая его судьба неведома. В старину рассказывали, что после взятия Константинополя турками в 1453 году, он был отправлен на Афон, а ровно два столетия спустя прислан в Россию в качестве дара царю Алексею Михайловичу. Как бы то ни было, но Влахернская чудотворная икона в продолжение всего её длительного почитания послужила прототипом для многочисленных изображений Пресвятой Богородицы с Превечным Младенцем на руках.

Предание Церкви хранит память о еще одном прижизненном образе Божией Матери. Он прославился в Святой Земле, в городе Лиде, в храме, построенном святыми апостолами Петром и Иоанном в честь Приснодевы: по Её обетованию, этот образ "самосписасе" на одном из церковных каменных столбов. Рассказывали, что благословенный затем лично Пречистой Царицей он почитался в Палестине как чудотворный в течение нескольких веков. В VIII столетии, по повелению будущего Константинопольского патриарха Германа, с этого нерукотворенного образа был сделан список, который очень скоро сам прославился дивными деяниями. В эпоху гонений на иконы при византийском императоре Льве Исавре святитель Герман († 740 г., 12 мая), боясь за него, отправил его к святому папе Римскому Григорию II (715-731 гг.), твердому защитнику иконопочитания. В Риме список с Лиддского образа пребывал в соборе святого первоверховного апостола Петра более столетия. Когда иконоборчество в Византии было окончательно побеждено, он чудесно оставил гостеприимный город и был обретен в Константинополе. Святитель Мефодий, патриарх Константинопольский († 847 г., 14 июня)) торжественно перенес его в Халкопратийскую церковь Пресвятой Богородицы, и здесь за чудотворной святыней закрепилось название "Римской". Этот образ Приснодевы с Превечным Её Сыном также широко распространился затем в бесчисленном количестве списков.

Вследствие близкого соседства Византийского государства с Древнерусским, по причине различных, издревле сложившихся, контактов между двумя народами, в силу существования в Константинополе русского квартала, под воздействием значительного культурного влияния Византии на Русь русичи были достаточно хорошо знакомы с жизнью своих соседей. Столица империи, наполненная святынями и священными реликвиями, сама по себе служила объектом духовного вожделения, но, кроме того, через неё пролегал путь в Святую Землю и на Афон — удел Неискусобрачной Девы. От ромеев была воспринята христианская вера, знание, идеология, особенности церковного устроения, культурные ценности. Так, например, судя по древнерусским литературным источникам, им хорошо были известны упомянутые выше чудотворные "Одигитрии" Влахернская и Римская. И вполне естественно, что на Руси с вящей теплотой восприняли убеждение в молитвенном и заступническом за род христианский предстоянии Пресвятой Богородицы перед Господом. Именно отсюда проистекает в Русской земле особенное почитание Присноблаженной и Пренепорочной Царицы. Вертоградом многоценным распространяются по Руси посвященные Ей храмы и монастыри — Рождественские, Введенские, Благовещенские, Успенские, Покровские. Жемчужными росами молитвенных воздыханий наполняют Русь святые лики Божией Матери. Сколько их, безвестных и прославленных, было и есть в Русской Церкви! Перед сколькими души верующих очищали себя чистой молитвою и получали чаемую помощь от Утешительницы скорбящих, Целительницы болящих, Надежды и Опоры просящих! По, конечно же, неточному подсчету одних только чудотворных образов было явлено в России в разные времена более 460.

В ряду самых чтимых в Русской Православной Церкви святынь — чудотворных икон Божией Матери "Владимирской", "Смоленской", "Феодоровской-Костромской", "Курской-Коренной", "Донской", "Казанской", "Иверской" и др. — значится и икона Пресвятой Богородицы "Одигитрия" Тихвинская. Это одна из первых на Руси "явленных" святынь. Начало ее почитания как чудотворной относится к концу XIV века и связано с её чудесным шествием по воздуху и явлением народу в Новгородской земле. С тех пор слава об этой иконе неуклонно росла; множились благодеяния людям — болезным и несчастным, утесняемым и угнетенным, подаваемые через нее Пречистой Заступницей; распространялись списки с чудотворного образа и сами прославлялись как чудотворные; воздвигались храмы в честь любимой святыни; предание о ней наполнялось все новыми историческими подробностями.

В конце XV века, — судя по сохранившейся помете в одном из списков "Сказания" о Тихвинской иконе в 1499 году, — были впервые записаны бытовавшие более столетия в Тихвинском Погосте изустные известия о чудесном явлении иконы. Вероятно, эта литературная фиксация предания была вызвана не только простым стремлением сохранить его. Несомненно, неизвестный древнерусский грамотник, тихвинец, таким именно способом хотел придать местной святыне более широкую известность, и возможно, вместе с тем он силился отстоять отринутые как раз в его время еретиками "жидовствующими" истины Православия, в частности древнюю христианскую традицию почитания Пресвятой Богоматери и Её икон. Что бы об этом ни думать, но в течение XVI столетия Тихвинская "Одигитрия" стала повсеместно известной на Руси святыней, история её "явления" попала в летописные своды общерусского значения — Воскресенский и Лицевой, и неоднократно перерабатывалась литературно.

Разумеется, основу всего предания о Тихвинской святыне составило повествование о её чудесном явлении на реке Тихвинке в Новгородской земле. Вот как об этом сообщается в повествованиях XVI века.

Икона чудесно явилась близ небольшого поселения на Тихвинке в 1383 году — "при цари гречестем Иване Палеологе, и во дни благочестиваго и великаго князя Димитрия Ивановича московского и всеа Русии и святеишаго митрополита Пимина, при архиепископе Алексее великаго Новаграда и Пскова" (здесь и далее текст, согласно источникам, воспроизводится в древнерусской орфографии — В. К.). Сюда икона пришла не сразу, она постепенно приближалась к Тихвинскому Погосту, посещая разные места Новгородской земли. И везде в местах её явлений возводились храмы во имя Пресвятой Богородицы. Явление иконы на Тихвинке сопровождалось удивительным чудом. Жители погоста, обретя её "на горе, на воздусе", сияющей неизреченным светом и ничем не удерживаемой, также решили построить для неё храм. Не мешкая, они возблагодарили Бога и заложили деревянное основание церкви в виде трех венцов. Видимо, что-то или как-то было сделано ими не так, — о причинах предание умалчивает, — но когда, разойдясь к ночи, люди вернулись на место утром, они не обнаружили ни иконы, ни венцов церковных, ни даже строительного мусора. Недоумевая и скорбя, с молитвою к Пречистой Матери Божией предприняли они поиски. И вот, южнее, на другой стороне реки, как уточняется в одном из списков, "на волоке", увидели они "в пустыни светъ великъ, аки солнце". Именно туда чудесно перенесся "Пречистые образ", остановившись там "на воздусе… среди церковнаго струба". Здесь и был возведен храм во имя Успения Пресвятой Богородицы. При этом произошло еще одно чудо. Когда строительство храма закончилось, по новгородскому обычаю во все концы округи была разослана весть с призывом к народу собраться для его освящения. И вот один из гонцов, некий Юрыш (Юрий, или Георгий), "муж благоверный и чистый житием, боящийся Бога", согласно некоторым редакциям "Сказания" о Тихвинской иконе, пономарь, сподобился видения. Когда он, выполнив свою миссию, возвращался к новому храму, то где-то в гуще леса вдруг почувствовал благоухание фимиама и затем узрел "жену в богряне ризе одеянну и неизреченным светом сияющу, на соснове колоде седящу в пустыни и пред нею стояща мужа светла, сединами украшена, во святительских ризах". Как потом Юрыш догадался, он увидел Пренепорочную Деву Марию и святителя Николая, Мир Ликийских чудотворца. Последний, когда Юрыш пришел в себя, сказал ему: "Иди, человече, где нынh ставят церковь во имя святыя Богородицы, честнаго и славнаго ея Успения, и хотят поставити крестъ железен на церкви. И ты глаголи священником и всему причту и повели поставити крестъ древен (деревянный), зане ж Пречистая на своем храме железну кресту не изволи быти, но да поставят крестъ древен, "ко да свидетельство Господне уверится, еже нас ради и нашего ради спасения на древе крестнем распятся, а не на железне". Юрыш усомнился в том, что слова его будут восприняты с верой. Но ему было обещано еще одно чудесное "знамение", если ему не поверят. Так и случилось. Когда вопреки рассказу Юрыша на церковный верх, чтобы укрепить там железный крест, залез мастер, вдруг подул сильный ветер и сорвал его. Тем не менее, последний упал на землю без вреда для себя. Убоявшись этого чуда, тихвинцы тот час же сделали деревянный крест и освятили храм. А в том месте, где Юрыш сподобился чудесного видения, построили часовню во имя святителя Николая, поместив в ней крест, сделанный из "колоды", на которой сидела Пречистая Царица (вероятно, это был крест-Голгофа). Все повествования о Тихвинской иконе свидетельствуют, что при этом многим верующим, по их молитвам, вновь была подана благодатная помощь.

Таково предание о чудесном явлении Тихвинского образа Богоматери. Это предание, между прочим, замечательно сочетается с историей распространения на Руси — и именно в XIV столетии — собственно иконографического типа "Одигитрия". Во-первых, около 1349 года в Константинополе с паломнической целью побывал некий новгородец Стефан, видевший в византийской столице, судя по его оставшемуся рассказу, немало святынь, в том числе и икону, которую "Лука евангелистъ написалъ, позираа на саму Госпожу девицу Богородицю", и которую "въ въсякой вторникъ выносят". По другим древним свидетельствам известно, что в данном случае Стефан, несомненно, видел икону Богоматери "Одигитрия". Не исключено, что список с этого образа он привез в Новгород. Но любопытно, что, рассказывая далее о достопримечательностях Влахернской церкви, он почему-то не упоминает хранившейся здесь знаменитой святыни — творения рук евангелиста Луки. Во-вторых, в Константинополе в 1382 году, то есть совсем накануне явления Тихвинской иконы, побывал святой Дионисий, епископ Суздальский († 1385 г., 26 июня), и был возведен патриархом Нилом во архиепископа. Как известно, на Русь, в Суздаль и Нижний Новгород, он привез два списка с чтимого византийского образа Пресвятой Богородицы "Одигитрия" и, кроме того, в Новгород Великий — патриаршую грамоту против новгородских еретиков-стригольников. Вполне естественно, что новгородцам он мог доставить и копии привезенных им из Константинополя икон. В-третьих, уже прямо в 1383 году, то есть в год чуда "явления" в Тихвине, некий насельник московского Михаило-Архангельского монастыря Игнатий Грек, по собственному признанию, написал образ Богоматери для сына благоверного князя Димитрия Донского Юрия, впоследствии князя Дмитровского и Звенигородского. И между прочим, именно в Дмитрове в начале XVI века, судя по источникам, появилась самая ранняя на Руси церковь, освященная в память о явленной чудотворной Тихвинской святыне. Все сказанное, во всяком случае, обнаруживает несомненную связь между распространением на Руси в XIV столетии иконографического типа "Богоматерь Одигитрия" и прославлением аналогичного образа в Тихвине. Между прочим, когда в 1910 году по распоряжению Иконописного Комитета при Святейшем Синоде производилась чистка Тихвинской святыни, реставратор Г. О. Чириков, сделав два шурфа, обнаружил на иконной доске действительно относившийся к XIV столетию древнейший живописный слой.

Возникшая в Тихвинском погосте Успенская церковь с чудотворным образом Пресвятой Богородицы, несомненно, стала духовным средоточием религиозной жизни в Новгородской земле. Привлекая к себе православный народ, местная святыня вместе с тем способствовала развитию поселения на реке Тихвинке. Притягательность этого богоизбранного места усиливалась продолжающимися чудесами. Трижды после основания в течение последующего более чем столетия и Успенский храм и Никольская часовня сгорали, но всякий раз удивительным образом явленный образ Приснодевы и крест сохранялись неповрежденные огнем. Неизменной была помощь, получаемая людьми у этих святынь. И неуклонно росла их известность, особенно — иконы Божией Матери "Одигитрия".


Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру