О воспитании детей

1. Как себя вести родителям, если маленький ребенок – вплоть до истерик – не хочет, чтобы его беременная мама рожала, так как ему никто не нужен?

Такая боязнь умозрительна, это боязнь нового. А когда в семье начнется реальная жизнь с маленьким человечком, то, как правило, при тактичном и разумном поведении родителей это отталкивание пройдет. По счастью, у трех-четырехлетнего брата или сестрички не может быть в душе того, чтобы просто взять и возненавидеть такого маленького, который пятьдесят сантиметров ростом и три с половиной килограмма весом и который так очевидно беспомощен. А пока до его рождения родителям не следует заострять внимание своего протестующего ребенка на этом его умозрительном отторжении.

2. А если воцерковляющийся ребенок ревнует к младшему брату, младшей сестре?

Безусловно, с ребенком, который ходит в церковь, причащается, тем более если уже и исповедуется, проще, так как ему можно открыть глаза на то, что с ним происходит. С ним можно говорить на общем языке, в том числе и о том, что исцеление от всякой страсти, от всякого недоброго состояния начинается с осознания того, что это в нас есть и это грех. Ибо редко ревнующий к брату или сестре вполне отдает себе отчет в том, что он грешит, чаще он стремится в своих глазах выглядеть нравственно оправданным и свое неприятие брата или сестры объясняет их теми или иными якобы отрицательными качествами. Как и во всем остальном, христианину, даже если его возраст еще невелик, нужно понять, что причина его болезненной страсти в нем самом, а не в другом человеке, и менять нужно не этого человека, а свое к нему отношение. И конечно, значительно легче, когда о такого рода вещах можно говорить, положась на некоторую общность главных позиций.

3. Надо ли учить детей тому, чтобы они всегда уступали своим младшим братьям и сестрам?

Бог весть, всегда ли это надо делать. Поэтому, по мере взросления и роста сознательности в наших детях, нужно не столько учить всегда и во всем уступать, сколько учить подходить с рассуждением к данной ситуации и уступать так и тогда, когда это не касается чего-то важного, принципиального, в чем должно быть твердым и где нет нравственного обязательства непременно отказаться от своего. При введении такого различения мы скорее научим наших детей руководствоваться не бессознательным желанием все подмять под себя, а христианской ответственностью за каждый поступок. Если же будем требовать вообще, несмотря ни на что уступать младшим братьям и сестрам и сделаем их некоторым абсолютным приоритетом, то, конечно, это вызовет справедливый протест у старших, и мы вряд ли добьемся успеха.

4. Так часто родители, боясь перейти черту морализаторства, на аморальность, греховность того или иного поступка ребенка никак ему не указывают. Это в любом случае педагогически ложная установка?

Нет, конечно, называть грех грехом нужно. Ведь ребенок часто еще не может осознать, что он сделал что-то недолжное. Мы-то, взрослые, и то не всегда это осознаем. Поэтому надо указать ему на то, что он плохо себя ведет. Другое дело, что разбор полетов не обязательно нужно осуществлять по горячим следам. Когда ребенок ревет в обиде, собственной же жадностью спровоцированной, или раздражается из-за пресеченной борьбы за первенство, нужно дать ему выреветься, успокоиться и прийти в такое состояние, когда с ним можно будет разговаривать не на воспаленную голову. Надо судить по себе. Мы же сами в состоянии обиды редко когда бываем склонны и способны выслушивать укорения в свой адрес, в том числе и справедливые. Евангельский принцип: делать другому только то, что желаешь, чтобы делали тебе, и, соответственно, не делать другому того, чего не желал бы себе, – всегда приложим к любым жизненным ситуациям.

5. Понятно, что нельзя ребенку говорить: ты плохой, ты жадный, ты трусливый… Нельзя навешивать ярлыки, выносить приговоры. Но можно ли сказать прямо: ты сделал плохо, ты пожадничал, ты струсил? Или надо только косвенно указать на это?

Называть грех грехом и недобрый поступок нарушением заповеди Божией, безусловно, нужно. Нужно воспитывать в своих детях различение черного и белого в мире, о чем мы должны им непременно всей своей жизнью свидетельствовать.

6. Свидетельствовать всей своей жизнью или непосредственно в тот момент, когда ребенок совершает дурной поступок?

И то, и другое. И разумеется, здесь нужно смотреть по ситуации. Если сам момент совершения дурного поступка сопровождается эмоциональным аффектом – истерикой или буйным поведением ребенка – то, безусловно, нужно выдержать паузу, но в случае серьезного проступка нужно реагировать сразу, по свежим эмоциональным следам.

7. Как помочь ребенку осознать свои грехи и вместе с тем не осудить, не припечатать его словом?

Безусловно, нужно избегать тех слов, которые по отношению к себе мы бы сочли оскорбительными: идиот, дурак, дубина стоеросовая, балбес. Такого рода определения должны полностью отсутствовать в нашем обращении с детьми. Но самое главное – не отождествлять самого ребенка с совершенным им греховным поступком. Это общее правило, которое дано нам Спасителем в одной из двух главных заповедей: «возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мф. 22, 39). Наша любовь к самим себе, собственно, в том и заключается, что мы, хотя бы в той или иной мере, зная (если не вовсе безумны) собственную греховность и отвратительность, очень хорошо понимаем, что как личности мы к нашим грехам и пакостям несводимы. Ведь все равно, несмотря на все наши гнусности, продолжаем себя жалеть, любить, желать себе спасения, молиться об этом Богу и надеяться и на Его снисхождение, и на снисхождение окружающих. То же самое должно быть и в отношении к собственному ребенку. Не говорить ему: «ты жадина» или «ты жестокий», но: «ты повел себя сейчас, как жадный человек» или «ты сейчас совершил жестокий поступок, ударив сзади свою младшую сестру». То есть надо делать различие между человеком согрешающим и его греховным поступком, а применительно к маленькому ребенку – сугубо.

8. Ты видишь, что ребенок начинает жадничать: «Это мое!» И этот грех собственничества со временем только усиливается. Что тут можно сделать?

Ну, во-первых, всячески показывать свое нерасположение к этому, вплоть до презрения и осуждения такого рода поступков. В иных случаях можно и нужно и наказать публично, ведь жадничают, как правило, в детской компании. Извинившись перед всеми за собственного ребенка, увести его туда, где ему одному через две-три минуты будет и скучно, и грустно, потому что неотданная, несмотря на все просьбы и уговоры, лопатка потеряет всякую привлекательность через пять минут одинокой игры с ней. Но при этом, если мы видим в нашем ребенке жадность как некую нарастающую тенденцию, надо повести себя достаточно серьезно и последовательно, то есть не простить через десять минут, а увести его от детей на весь сегодняшний день, чтобы запомнилось.

Не думаю, что правильной воспитательной мерой было бы отобрать игрушку, которой твой ребенок не хочет поделиться со своим другом, и подарить ее ему. Скорее, нужно привести ребенка к пониманию того, что жадничающий недостоин общения с другими. К примеру, видим, что подаренную ему деревянную лошадку он не склонен делить с пришедшими к нему гостями, и никому не дает на ней покататься, и тогда, невзирая на слезы, на обиды, на угрозу для проведения тихого и теплого семейного вечера, уводим ребенка и изолируем его от общения со всеми остальными. Пусть подумает.

9. Если ребенок растет очень властным, начинает командовать родителями, что им в этом случае делать?

Как правило, ребенок начинает командовать, если замечает слабину в ком-то из близких или отсутствие единой линии поведения между матерью и отцом, между бабушкой и дедушкой. Поэтому тут прежде всего нужно озаботиться тем, чтобы линия поведения родителей и всех тех, кто причастен к воспитанию ребенка, была единой. Чтобы не было строгого папы, при котором хочешь не хочешь, а придется построиться, и все разрешающей мамы, на которую завтра за сегодняшнее отцовское притеснение можно будет потопать ногами. Выработка единой согласованной родительской позиции помогает с такой ситуацией справиться.

Но, к сожалению, не редкость, что родители по-разному реагируют на проступок ребенка. Хотя к хорошему это никогда не приводит. Что тут сделаешь? Если за один и тот же поступок мама может просто пожурить: «Ну что же ты?», а от отца вечером надо ждать бури и натиска, то, конечно же, лавирование ребенка в сторону доброй мамы и лицемерие перед отцом будут неминуемы. Если родители не договорятся, не обретут какого-то внутреннего компромисса, эта несогласованность будет каждый раз отрицательно на ребенке сказываться. Поэтому, думая о пользе для его души, родители должны искать единую линию поведения, что, разумеется, вовсе не означает перемены характеров.

10. А если ребенок от рождения лидер, как уберечь его от греха гордыни?

Мне трудно представить, что бывают лидеры от рождения. Потому что это все же определенного рода набор привнесенно-воспитанных качеств, а не тех, с которыми человек родился. Что значит лидер? Это значит достаточно крепкая воля, умение общаться с людьми, принимать решения, сильный характер. Это хороший набор качеств, и он необязательно преобразуется в то, что мы называем властностью. Это может быть просто человек сильный, с жесткой и твердой внутренней конституцией. Но ведь здесь изначально все, как и всегда, амбивалентно и может быть на две стороны повернуто. Жесткость может стать твердостью в добродетели, а может оказаться жестокостью по отношению к окружающим. Сильный характер можно обратить на бескомпромиссную борьбу со своими страстями, а можно на то, чтобы расталкивать локтями тех, кто рядом с тобой, и чтобы выбиваться вперед любой ценой. Так что если ребенок растет с сильным характером, я бы побудил родителей внимательнее присматриваться, из какого набора составляющих свойств этот характер образуется, и уже по отношению к каждому конкретному качеству заботиться о том, чтобы его обращать во благо. И тогда будет соблюден очень важный воспитательный принцип, о котором, применительно к монашествующим и послушникам, говорил еще преподобный Иоанн Лествичник и который может быть приложим и к воспитанию детей: не нужно старцу (то есть в широком смысле слова воспитателю) менять природу, характер своего послушника, или иначе – воспитуемого. Но должно типологические черты характера, присущие данному конкретному человеку, помочь развивать в богоугодном и душеполезном направлении.

11. Как помочь ребенку бороться с тщеславием, если ты и сам не свободен от него, но уже знаешь, какой это страшный грех, и с трудом с ним борешься?

Думается, что родителю-христианину нужно указывать на более высокие ориентиры и цели, к которым должно стремиться и к которым нужно успевать первому. И этими целями вполне могут стать стяжание праведности, усердие в церковной жизни, твердость в молитве, неотступность в посещении богослужения, в том, чтобы в церковь приходить первым и последним уходить из нее, то есть стремление к первенствованию в добродетели.

12. Однако разве на этом пути не могут возникнуть очень большие искушения?

Могут, но тем не менее даже если по дороге и возникнут преткновения, она-то в любом случае будет идти в правильном направлении.

13. Можно ведь превозноситься и тем, что ты строго постишься?

Можно, но лучше и поститься, и следить за тем, чтобы гнать от себя недолжное отношение к своему посту. Все-таки лучше быть внимательным к нему, чем к чему-то еще, и вовсе не поститься.

14. Когда ребенок завидует другим, от чего часто испытывает уныние, можно ли с этим что-то поделать?

Что касается уныния и зависти, то тут опять же общий принцип действует: для того, чтобы справиться с той или иной страстью, нужно упражняться в приобретении навыков противоположной ей добродетели. Если речь идет о зависти, то нужно побуждать своего ребенка к смиренному, с миром ко всему, принятию воли Божией как о нем самом, так и о каждом человеке, которому Господь посылает то, что для него вместимо. Если наша мера такова, потому что у нас не самые великие дарования и мы по жизни отнюдь не в первых рядах обретаемся, то, с одной стороны, будем воспринимать это как милость Божию к нам, так как нам не дано слишком больших талантов и больших испытаний, а с другой стороны, оглянемся и посмотрим, как много людей, у которых нет и того, что есть у нас. И если уж вести отсчет, то вести честно, в обе стороны: и смотреть не только, кто на ступеньку или на две в том или ином отношении впереди тебя, но и кто живет неизмеримо тебя труднее. И тогда ведь каждый найдет, что увидеть: как у многих сегодня нет ни родной матери, ни родного отца, что не заменишь никакими деньгами; насколько разорваны любые семейные связи, вплоть до того, что у человека может реально не быть ни кола, ни двора, ни уверенности в завтрашнем дне… И ребенок ведь тоже видит, что происходит на улице, по которой он ходит, и тоже может задуматься, кем бы он сам был, окажись в такой ситуации, и тоже может Бога поблагодарить, что чаша сия на сегодняшний день его миновала.

В отношении уныния можно сказать, что противоположная ему добродетель – это надежда, упование на Бога. Молитвенник не унывает. Как правило, уныние одолевает тех, кто плохо молится или тех, кто вовсе не молится. Так что практический совет здесь один, и я знаю, что во многих случаях он помогал. К примеру, с сильно унывающим ребенком бывает полезно поехать вместе дней на десять в монастырь, где он увидит людей, которые по жизни, по быту, по чисто внешним обстоятельствам находятся в неизмеримо более трудных жизненных условиях, но при этом людей очень радостных и бодрых, каковыми монахи в настоящем монастыре и являются. И видение того, что это не игра, не некая стилизация, не бодрячество на публику, а какое-то неведомое доселе внутреннее наполнение жизни и души человека, очень быстро смывает уныние и не дает развиваться комплексам.

15. Тип характера, заложенный в человеке по наследству, – это то, от чего надо избавляться?

От рождения человеку присущи те или иные задатки. Сами по себе они еще ни плохи и ни хороши, все дело в том, в какую сторону они могут быть направлены. Типологические черты характера нравственно нейтральны. И задача избавиться от них – ненужная и невозможная. Надо лишь те нравственно нейтральные черты, которые образуют своеобразие личности человека, обращать на благое. Напротив, ломать себя никак не следует. Иоанн Лествичник говорит, что невозможно из мягкого, мягкосердечного сделать жесткого и твердого, а из твердого и строгого не получится добродушный и любвеобильный. Но внутренняя твердость и даже жесткость может быть обращена в стойкость против своих грехов, а может в жестокость и неприятие другого человека. Добродушие и ласковость, присущие человеку с рождения, могут с годами быть обращены в милосердность и печалование о близких, а могут – в потакание собственным грехам и сластолюбию. Поэтому дело не в человеческой натуре, а в том, на что мы ее свойства нацеливаем.

16. Если ты видишь, что в твоем ребенке явно развиваются комплексы, как ему можно помочь?

Что, собственно, мы понимаем под комплексами? У святых отцов и вообще в христианской психологии нет такого понятия «комплексы». Современная наука трактует его как определенного рода защитные реакции человека, по большей части связанные с отрицательной самооценкой. Поскольку он ощущает некоторую недореализованность, недовостребованность и недооцененность окружающими, то у него возникают защитные – в связи с уязвленным тщеславием – реакции закрытости или колючести по отношению к миру или, наоборот, сверхподатливости ему. Что касается так называемых детских комплексов, то они, как правило, развиваются у тех натур, которые по набору нейтральных свойств характера склонны скорее к мягкости и к уступчивости. Такому ребенку легче уступить, чем пойти на ту или иную конфронтацию и оказаться в некоем противостоянии чему-то. В данном случае родители должны помочь ему в семейной, в церковной, в общественной жизни полноценно реализовывать те свойства души, которые в определенном жизненном контексте могут действительно обернуться комплексами. Помочь реализовывать доброту сердца, стремление к тихому и благочестивому житию не как к вынужденному укрытию от мира, в котором ничего не складывается, а как к самостоятельной ценности. Помочь осознать, что это хорошо. Хорошо – не быть в центре внимания, хорошо – не быть непременно всеми любимым и блистательным учеником в школе, хорошо – делать свое дело и особенно не привлекать к себе ничьих взоров. Родителям необходимо с разумением поощрять добрые задатки в своем ребенке, чтобы он мог осознать христианскую и этическую ценность такого мироощущения, которое предполагает, что всегда надо оставаться таким, какой ты есть, несмотря на то, что мир предлагает другие правила игры. А доносящиеся извне или даже от невоцерковленных близких суждения о том, будто такое отношение к жизни приведет к тому, что ваш ребенок станет неудачником, будет на вторых, на третьих ролях и далеко не пойдет, ровным счетом ничего не должны для вас значить. Неудачник – это только тот, кто от Бога далеко оказался. И если с вашей помощью ваш ребенок поймет, что не по причине неких озарений ума или внешней блистательности натуры входят люди в Царствие Небесное, то он в значительной мере избегнет того, что в современном мире называется комплексами.

17. Какова должна быть мера родительских требований к ребенку в плане воспитания в нем, с одной стороны, послушания, а с другой – чувства свободы?

Безусловно, целью родительского поиска должен быть баланс между послушанием ребенка и его свободой. И всякое превалирование либо одного, либо другого оборачивается поражениями.

Обычное подавление ребенка под видом христианского послушания (что в особенности свойственно родителям-неофитам) чаще всего приводит к подмене подлинного родительского авторитета, из которого должно произрастать послушание по любви. Так же как христианин по отношению к Богу должен дорасти до исполнения заповедей не из рабского страха или наемнических побуждений, но по любви, так же по любви должно быть нормальное послушание ребенка взрослым, а не потому, что он знает – за исполнение или неисполнение своих обязанностей его или накажут, или, напротив, поощрят: когда-то конфетами, когда-то деньгами, когда-то туристической поездкой или какими-то дополнительными свободами. Непростая задача, но при уважении к собственному ребенку и при желании видеть в нем образ и подобие Божие, а не пластилин для воспитательных упражнений, из которого можно лепить что тебе хочется, эта задача достижима.

Другой крайностью является воспитательная установка, по большей части не христианская (но в последнее время встречающаяся даже в книгах о христианском воспитании), на снятие момента наказания, вразумления и сдерживания провинившегося ребенка. Мне представляется сваливание на маленьких детей всей ответственности за их жизнь серьезным воспитательным перекосом. Давая им полную свободу, мы тем самым возлагаем на них ответственность за свои поступки, с которой они справиться еще не в силах. Нам, взрослым, и то трудно совладать со своими страстями, немощами, со своим характером, а мы, по сути дела, ожидаем того же от наших детей. На самом деле под видом уважения и доверия на них возлагаются бремена неудобоносимые. Соответственно, трезвый христианский путь лежит посередине, так, чтобы и послушание было не ради подчинения, и свобода не потому, что нам легче не вмешиваться в воспитание ребенка, которое должно быть основано на видении в нем образа и подобия Божия и разумном предоставлении ему возможности этот образ и подобие с нашей помощью в себе раскрывать и взращивать.