«Бессемейные идеи» и их последствия

О роли семьи в судьбах и творчестве русских писателей ХIХ века

Славянская семья с незапамятных времён строилась на главенстве в доме мужчины. В его функции входило материальное обеспечение семьи, защита её от внешних неблагоприятных факторов, сохранение в ней здорового морального климата. Мужчина-отец обязан был готовить себе смену, растить детей, достойных продолжателей рода, обучать сыновей тому ремеслу и делу, которым занимались он сам и его предки.

Женщина была хранительницей домашнего очага, продолжательницей рода, растила и воспитывала детей, учила домашнему хозяйству дочерей, готовила их выполнять предстоящие обязанности жены и матери. Несоблюдение этих традиций в обществе и семье, как правило, к добру не приводило.

В своё время Л.Н. Толстой писал о том, что идеи, повлиявшие на развал семейных отношений, пришли в Россию с Запада, а их пропагандистами он считал людей, ратовавших за европейский путь развития нашего государства. Сегодня мы называем эти идеи "бессемейными" и предлагаем читателям вместе с нами проследить по произведениям русской литературы ХIХ века за развитием бессемейных отношений, отразившихся на судьбах самих писателей, устремлённых к изменению традиционного семейного уклада.

Одним из распространителей бессемейных идей в России был, как известно, А.И. Герцен. Александр Иванович свои домашние отношения строил на новый лад, отвергая старые русские семейные традиции.

Уже в молодости Герцен думал, что "частная жизнь, не знающая ничего за порогом своего дома <…> бедна", похожа на "обработанный сад" . Герцену казалось, что "обработанный сад" не может оградить человека от случайностей. По его мнению, жена, исключённая из всех интересов, занимающих мужа, чужая им, не делящая их, – это наложница, экономка, нянька, но не жена в полном значении этого слова. Эти мысли нашли потом своё отражение в романе Н.Г. Чернышевского "Что делать?".

Что же было в семье Герцена? Жена его, Н.А. Захарьина, была его двоюродной сестрой, имела сходную с ним судьбу. Как и Герцен, она была незаконнорождённой дочерью, испытала многие из унижений, выпавших и на его долю в детстве и юности. Вместе они прожили нелёгкую жизнь: находились в двух ссылках в России, были в эмиграции. В Париже все дороги революционной эмиграции сходились к их дому, который, по характеристике самого Герцена, стал "хрустальным ульем". "Моя жизнь шла так открыто, как в хрустальном улье", — писал Александр Иванович.

Очевидно, что в таких условиях семья была не защищена от постороннего вмешательства и внешнего воздействия. В дом Герцена попадает поэт Георг Гервег, который добивается сначала внимания и участия Натальи Александровны, а потом и её любви. Она, запутавшись в отношениях с Гервегом, инстинктивно просит поддержки у мужа, однако он, страдающий от ревности, не смог и не сумел протянуть жене руку помощи. Семья разрушилась: хрустальный улей разбился…

В 1861 г. в письме к дочери Наталье Александр Иванович писал об отношениях со своей уже умершей к тому времени женой: "Для нас семейная жизнь была на втором плане, на первом — наша деятельность. Ну и смотри, пропаганда наша удалась, а семейная жизнь пострадала. Избалованные окружающим в борьбе с миром традиций, мы были, так сказать, дерзки, считая, что всё сойдёт с рук…"

Собственная семейная драма, раскрытая им позже в "Былом и думах", показывает жестокую расплату за неприятие патриархальных законов в семье.

Эта история семьи писателя и революционера, описанная им самим, взволновала многих современников. По мнению литературоведа П.В. Анненкова, Герцен сам уготовил себе участь, которая принесла ему много горя и душевных мучений.

Не оставила равнодушными литературная исповедь Герцена и других литераторов. В 1876 г. И.С. Тургенев в письме к М.Е. Салтыкову-Щедрину сообщал: "Все эти дни я находился под впечатлением той части "Былого и дум" Герцена, в которой он рассказывает историю своей жены, её смерть".

Сам же Тургенев, подобно Герцену, в собственных глазах был несчастным человеком: всю жизнь ему недоставало женской любви и привязанности, к которым он стремился с ранних лет. Призыв и поиски идеальной женщины помогли ему создать тот своеобразный литературный Олимп, который он населил благороднейшими женскими существами. В результате на длительное время он стал идолом прекрасной половины человеческого рода. Но каждая его увлечённость была, как правило, только платонической любовью. Он страдал сознанием, что не может победить женской души и управлять ею, наслаждаясь взаимностью.

Тургенев почти всю жизнь прожил во Франции рядом с женщиной, которую любил, но не мог соединиться с ней. Певица Полина Виардо, оставаясь женой другого, только "принимала" любовь Тургенева. Занимая некую царственную позицию, удерживая Тургенева при себе как вздыхателя и прославителя, Полина Виардо, возможно, поступала по-женски мудро, понимая, что он ненадёжен как муж, самой природой обречённый на бессемейность.

Вероятно, именно это обстоятельство повлияло на создание Тургеневым теории, весьма важной и в биографическом отношении. Она отчётливо прослеживается в его произведениях. Возлюбленный для его героини всегда учитель, руководитель на новом пути духовных постижений. Наталья полюбила Рудина "за честное стремление к истине и сознанию". Любовь Елены, Лизы, Марианны из других его романов является выражением поэтической прелести жизни, с одной стороны, и общественно-нравственных исканий, с другой. Все эти героини мечтают о встрече с возлюбленным, отвечающим на вопрос о том, как делать добро. Потому истории их интимно-личных переживаний становятся весьма содержательными: герою-возлюбленному предъявляются высокие требования нравственности и общественного служения. Через любовную коллизию совершается суд истории над героем: его или признают пламенным энтузиастом деятельного добра, как Елена Стахова – Инсарова, или в нём разочаровываются, как в недостойном служителе "общего блага", как Наталья в Рудине.

Героини писателя все до одной мечтают о "деятельном добре", они готовы к жертве ради торжества справедливости на земле, но ни одна из них не стремится стать "верною супругой", хранительницей домашнего очага, "добродетельной матерью". О примерной роли отца, о выполнении миссии верного супруга ни Лаврецкий, ни Рудин и уж тем более Инсаров не заботятся. Вероятно, это и было отображением в героях той ущербности, из-за которой Тургенев считал себя "несчастным человеком", ведь он и сам не обзавёлся семьёй, хотя любил свою рождённую вне брака дочь, заботился о ней, стремился оградить её от всякого рода несчастий и неприятностей.

Жизнь дочери Тургенева слагалась так же неестественно, как и у отца. Рождённая от "рабыни" девочка сразу оказалась не к месту в дворянской среде. Её рано оторвали от матери, от родины. Дом Виардо, куда привёз на воспитание свою дочь Тургенев, не дал ей семейного тепла и ласки. Несмотря на то что отец ничего для неё не жалел, учил, воспитывал, нанимал дорогих гувернанток, считая это своим долгом, близких родственных отношений у них с дочерью не сложилось. Все его заботы о ней не были согреты душевным теплом. Полина-маленькая ревновала отца к Полине Виардо-большой, и это его раздражало. Своим близким друзьям он признавался, что между ним и дочерью мало общего. Хотя она прекрасная девушка, но "…она не любит музыки, ни поэзии, ни природы, ни собак…", и потому он относится к ней, как мог бы относиться, например, к реальному, живому Инсарову: "Я её уважаю, а этого мало"...

Другой наш знаменитый писатель, современник Тургенева, И.А. Гончаров, также был неженатым человеком. И тоже не сумел написать "семейного романа", как это сделали, например, Пушкин и Толстой…

Но герои Тургенева хотя бы постоянно стремятся к идее жертвенности, возвышенным мыслям о прекрасных человеческих отношениях, в романах же Гончарова они последовательно отрицают обращение к высоким идеалам. То, что было хорошим в стремлениях тургеневских героев, у Гончарова это выглядит как порок и бесперспективность.

Прекраснодушные мечтания главного героя романа "Обыкновенная история" Александра Адуева о счастливой жизни, о любви дяди, Пётр Иванович Адуев, с издёвками и смехом отвергает как несостоятельные. Гуманистическое начало в племяннике дядя активно вытравливает, превращая его тем самым в чёрствого человека. Он не просто убеждает Александра в беспочвенности его мечтаний. Гончаров показывает, что Адуев-старший поступает как человек-машина, не желающий тратить времени даром и ждать, пока не свершится естественный процесс эволюции племянника. И мягкому, податливому юноше, прибывшему в город из далёкой провинции, уроки дядюшки идут впрок, о чём очень сожалеет жена Петра Ивановича Елизавета Александровна.

Она, прожившая несчастливую жизнь рядом со своим рациональным мужем, безнадёжно больная, говорит преуспевающему племяннику правду о том, что не так давно он казался ей "прекрасным, благородным, умным" человеком. На это Александр объясняет тётке происшедшую в нём перемену социальными причинами: "Что делать?.. — век такой. Я иду наравне с веком: нельзя же отставать!"

И как результат дядюшкиного воспитания, в "Эпилоге" романа появляется Александр Адуев, сияющий, румяный, неся с достоинством "выпуклое брюшко и орден на шее". За орденом последовала сверхудачная женитьба без любви, но по расчёту: 500 душ и 300 рублей приданого невесты…

Оба Адуевых, дядя и племянник, даже на разных стадиях своего развития составили то, что Толстой назвал "адуевщиной", считая главной её особенностью эгоизм — неспособность жить общими интересами. Показывая путь дворянина к материально обеспеченной семейной жизни, Гончаров не даёт своего видения семейных отношений, но созданный им образ Елизаветы Александровны, превращённой мужем в вещь, её судьба наводят читателя на грустные мысли и сегодня.

Не проявляется у Гончарова как муж и отец Илья Ильич Обломов в романе "Обломов". Нет картин семейной жизни и предполагаемого хозяина России, немца-предпринимателя Штольца.

Однако в романе "Обрыв", на замысел которого повлияла драма, произошедшая в реальной жизни — в семье Майковых, близких друзей Гончарова, он уже решительно выступает против нигилизма, проповедуемого "новыми людьми", пытается оградить семью от модной теории свободных отношений между мужчиной и женщиной.

В 1866 г. дочь знакомых Гончарова Е.П. Майкова, оставив троих своих детей отцу, ушла с их учителем, недоучившимся студентом Фёдором Любимовым, по указанной, видимо, Герценом и Чернышевским, дороге "в светлое будущее", стала жить в "коммуне" на Северном Кавказе. Но она оказалась неприспособленной к физическому труду и прочим атрибутам "коммунной жизни". Из коммуны Майкова вскоре ушла, но в семью так никогда и не возвратилась. До конца жизни она прожила в окрестностях Сочи и до последних своих дней сохранила убеждение, что именно 60-е годы возродили её к истинному существованию.

Майкова была в этом не одинока. История сохранила имена женщин, подобно Екатерине Павловне расставшихся с домом, детьми, с прежним образом мышления. Такими были А. Суслова, оставившая глубокий трагический след в судьбе и творчестве Ф. Достоевского, а также мать В. Гаршина — Е. Гаршина, расставшаяся со своими детьми. В письме к революционеру П. Завадскому Гаршина признавалась: "Я теперь не мать, не жена, не сестра, я гражданка моей родины и буду счастлива выше всякого земного счастья, если хоть одну лепту душевную принесу на общее дело". Вспомним также А. Панаеву, и Н. Суслову — участниц коммуны, организованной в Петербурге писателем В. Слепцовым.

Время 60-х годов XIX века создало женщин, утверждавших, что жизнь их не может и не должна ограничиваться семейным кругом и благотворительной деятельностью. Их звало общественное поприще. Однако, как показало время, жизнь вне семьи не принесла никому из них счастья и удовлетворения теми идеалами, которым они предпочли посвятить свою жизнь.

Но вернёмся к литературе. В центре романа Гончарова "Обрыв" — молодая Вера и её бабушка, умудрённая жизнью Татьяна Марковна Бережкова. Вера — новый тип русской женщины, сформированной под влиянием идей переломной эпохи, Татьяна Марковна — олицетворение патриархальной России. Так же, как реальная Майкова, героиня романа независима и решительна, устремлена к иному жизненному пути, потому что окружающее общество, старые устои её не устраивают.

Внимание Веры привлёк Марк Волохов, сильный духом, настойчивый, отвергающий мир крепостничества, стремящийся к новому образу жизни. Волохов, отрицавший духовную связь между мужчиной и женщиной, проповедует теорию "любви на срок". Вера, увлечённая Марком, поддаётся его влиянию: страсть приводит её к "падению", к тяжёлой драме, которая осмыслена писателем как трагическая ошибка, "обрыв" на пути к подлинным любви и счастью.

Придавая особое значение образу бабушки, Гончаров стремится показать не только стоящую за ней незыблемую правду, но и ту трещину, что прошла когда-то через её собственную жизнь, а теперь обозначилась в судьбе Веры. На её глазах рушится последний оплот — дом и семья: Татьяна Марковна, пережившая в своей жизни горе от греховной любви, теперь стремится принять внучку в её падении, чтобы облегчить страдания Веры.

Так И. Гончаров в романе "Обрыв" приходит к мысли о том, что истина жизни заключена не в разрыве общечеловеческих ценностей, а в их сохранении и что всякие "бессемейные идеи" нежизнеспособны, греховны, они коверкают людям жизнь, за ними — обрыв…