Маршалы Победы: Константин Рокоссовский

Существует знаменитая фотография победного 1945 года, на которой мы видим Верховного Главнокомандующего в окружении своих военачальников-победителей. Именно эту группу людей народная молва навеки «окрестила» Маршалами Победы. Выделю троих, кто, на мой взгляд, в наибольшей мере соответствовал званию великого полководца земли русской, кто полностью соответствует ранее принятыми нами критериями оценки. Я имею в виду Маршалов Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского, Александра Михайловича Василевского и Георгия Константиновича Жукова. Ими я думаю закрыть, хотелось бы навсегда, славную галерею великих русских полководцев. Хотя есть, и не безосновательные, предположения, что Великая Отечественная война 1941-1945 годов не станет последней в истории страны моей, моего народа. Хочу сразу же ответить, по крайней мере, на три вопроса, которые обязательно должен задать заинтересованный читатель. Почему я полностью проигнорировал героев Гражданской войны и локальных конфликтов 20-40 годов? Почему исключил самого Верховного Главнокомандующего армии победительницы И.В. Сталина? Почему именно эти три персоналии из целой плеяды блестящих военачальников Великой Отечественной войны? Выбор мой, конечно, субъективен, но постараюсь защитить свою позицию.

Действительно, за период между двумя мировыми войнами Россия, перенесла тяжелейшую, кровавую гражданскую войну, участвовала практически непрерывно в целой серии военных конфликтов и локальных войн. Невозможно поверить, что в них не явились миру талантливые военачальники и полководцы. Конечно, они были. Мы долгое время прославляли имена красных полководцев Фрунзе, Буденного Ворошилова, Чапаева, Щорса, Котовского. Потом к ним присоединились забытые Блюхер, Тухачевский, Уборевич и другие. Их было много выходцев из всех слоев русского общества. Бывшие унтера, офицеры, генералы, а то и просто гражданские по сути люди воевали дерзко, умело, необычно, устанавливая новую власть на русской земле. Они действительно оставили значительный след в истории военного искусства. Потом вдруг выяснилось, что это никакие не народные герои, а гонители, мучители народа, запятнавшие себя кровью невинно замученных офицеров, казаков, крестьян тамбовщины, кронштадтских матросов, да и просто обывателей. Само собой, их сразу лишили военных и профессиональных талантов. На смену им явились носители «белых риз» Белого движения, боровшихся за святую Русь против сатанинского красного воинства. Начали прославлять новых героев так же безудержно, неуемно, создавая новые мифы, воздвигая памятники и музеи. Спору нет, талантливыми военачальниками показали себя генералы Деникин, Юденич, Май-Маевский, Слащев, Каппель и другие. Печально лишь то, что они, как и красные полководцы, проливали кровь русских людей, с одинаковым ожесточением уничтожая и правых и виноватых. Да и как их можно различить, если у каждого была своя правда. Я не буду и не могу осуждать этих людей, воевавших за свою правду со своим народом, но считаю, что гражданская война уже по своей сути не может дать великого полководца земли русской. Это главный, так сказать моральный аспект.

Но и в сугубо профессиональном плане есть большие сомнения. Гражданские войны, войны специфические, нередко нарушающие все каноны военного искусства. Что приемлемо и приносит успех в гражданской войне, зачастую вредно и не допустимо в так называемой правильной войне. А значит, полководцы гражданской войны чаще всего оказываются не на высоте положения в других войнах. Как известно, в гражданскую войну боевые действия в основном велись без фиксированной линии фронта, по коммуникациям, отдельным районам и населенным пунктам. Одни и те же подразделения, части и даже соединения могли воевать то на одной, то на другой стороне. Целые казачьи полки переходили на сторону красных, а у Колчака под красным знаменем сражались полки воткинских рабочих. Военачальники нередко добивались успеха не за счет глубоких военных знаний, стратегических, тактических приемов, а вопреки, за счет революционного или контрреволюционного порыва масс, алогичных, порой авантюрных решений командиров. Великая Отечественная войны наглядно показала профессиональную слабость, а то и беспомощность былых кумиров. Некоторые из них, как Ворошилов, Тимошенко еще останутся в обойме представителей Ставки на фронтах, но это будут скорее политические контролеры, чем полноценные в профессиональном плане участники, руководители операций, как, например, Жуков и Василевский.

То же самое можно сказать и о военных конфликтах на КВЖД, у озера Хасан, на реке Халхин-Гол, и даже о войне с Финляндией. Там командиры всех степеней безусловно приобретали бесценный боевой опыт, но развить по настоящему талант военачальника, полководческое мастерство не могли по самому масштабу и времени боевых действий. Все выше сказанное, кстати, характерно для любой страны, любой армии мира. Вот краткий ответ на первый вопрос.

Что касается И.В. Сталина, то его я исключил отнюдь не из-за тех обвинений, которые ему предъявляют вот уже более 50 лет антисталинисты всех стран и народов, в том числе, самые активные наши доморощенные «правдорубы». Об этом можно говорить много и долго, но я очень кратко постараюсь доказать их неправоту, касаясь только военной составляющей обвинений, без политических и моральных аспектов. Хотя отделить Сталина от политики невозможно, ибо, прежде всего и в основном, это гениальный политик.

Начнем с того, что Сталина обвиняют в недостаточном внимании к вооруженным силам, обороноспособности страны. По-моему, это уж несусветная глупость. Достаточно вспомнить первую мировую войну, которую Россия начала, не имея возможности произвести ни одного мотора. Сталин за 20 лет из ничего создал тяжелую индустрию, машиностроение, а значит и оборонную промышленность, способную к началу войны производить самые современные танки, самолеты, подводные лодки и далее по списку. Правда, оставались проблемы со средствами связи, но это, как и дороги, наша вечная русская беда. Хороших дорог и средств связи нет до сих пор. Во времена сталинизма появились тысячи высококвалифицированных рабочих, инженеров, ученых. 400 тысяч выпускников ремесленных училищ стали резервом, который обеспечил беспрерывную работу заводов, ковавших оружие победы. Сотни вновь открытых военных училищ и академий начали готовить командные кадры для армии и флота. К сожалению, не успели. Ни один вопрос, связанный с обороноспособностью страны не решался без прямого участия Сталина, будь то военная доктрина, мобилизационная готовность, боевая подготовка, производство образцов вооружения и военной техники. Причем, это была не пустая болтовня большого руководителя, а профессиональная конкретная работа с жесткими сроками и ответственностью за их срыв.

Мы сейчас часто слышим, что делалось это путем нечеловеческого напряжения народа. А какой в то время, при тех исходных возможностях можно было найти путь? Еще в 1929 году 80% крестьянских хозяйств пахало деревянной сохой, и через десять лет этой стране надо было встретить невиданный по мощи удар практически всей индустриальной Европы. Да нынешняя «человеколюбивая», высоколобая власть за такие же 20 лет, имея несравнимые стартовые возможности, не сделала и тысячной доли того, что сделали «недоучка Сталин» со своими «полуграмотными наркомами». Сейчас иголки собственной не придумали, а все новинки еще из советских, даже сталинских заделов. Из года в год одна болтовня про инновации и нанотехнологии, невосполнимая потеря квалифицированных кадров, полная безответственность министров, депутатов и прочих власть предержащих. Одна болтовня. Гладкая, уверенная, с нахмуренными бровками, но болтовня. Только в страшном сне можно себе представить, что бы стало со страной в 1941 году, если бы у руля стояла нынешняя власть.

Сталина обвиняют в нанесении невосполнимых потерь командному составу Красной Армии во время репрессий 30–40-х годов. Сейчас многие исследователи доказывают, что жертвами репрессий стала чуть ли не половина командного состава. Между тем, ныне рассекреченные документы показывают, что истинное число репрессированных командиров (с учетом восстановления в кадрах. — С.К.) для 1937 года составляет около 7,7%, а для 1938 года — около 3,8% от их списочной численности. Самый сильный удар был нанесен по высшему командному составу, но если уйти от нравственно-моральных оценок и сугубо профессионально оценить способности репрессированных высших военных руководителей, то отнюдь не факт, что они на голову превосходили всех тех, кто вскоре был реабилитирован или не подвергался репрессиям. Скорее, наоборот. Для примера приведу мнение прославленного советского полководца И.С. Конева о том, что по-настоящему принести пользу нашей армии мог только командарм 1-го ранга И. Уборевич. Остальные, включая так поднимаемого на щит Тухачевского, ничем бы не проявили себя в прошедшей войне. Думаю, маршал Конев был прав. Война, так, в сущности, бывает во всех армиях мира, вырастила своих полководцев. Это факт. Кадровая же проблема возникла из-за непродуманного, и, прежде всего военным руководством, расширения Вооруженных сил. В 1928 году армия выросла с 548 до 940 тыс. человек. В 1936 году, по инициативе того же Тухачевского выросла до 1,4 млн. человек, а система командирской подготовки находилась в зачаточном состоянии. Для этого не хватало просто грамотных людей. Армия росла не по дням, а по часам, и к 1941 году насчитывала 4,5 млн. человек. С 1 января 1939 года по 1 марта 1941 года было сформировано 11 стрелковых и не менее 50 танковых дивизий. К июню было 303 дивизии. Но что толку! Когда грянула война, 84 из них находились в стадии формирования, а общий некомплект командиров составил 204 тыс. человек. Вдумайтесь в эту цифру! Командиры же, получившие назначения в созданные после 1940 года части, находились на новых должностях меньше года. Командный состав с высшим образованием составлял 2,95%, а запаса — 0,2% от общего числа. Более 2 млн. красноармейцев служили к весне 1941 года менее года. Да и то большей частью занимались обустройством, в том числе и на западной границе. Ни один военачальник даже не попытался доложить Сталину, что они объективно не успевают в должной степени обучить войска, подготовить штабы и командиров. Так что начали мы войну сопоставимой по численности и вооружению с противником, но совершенно неподготовленной в кадровом, а значит боевом отношении армией не только и не столько из-за сталинских репрессий.

Сталина обвиняют в том, что, зная точные сроки начала войны, он не поверил разведчикам, и сразу поставил армию на грань поражения. Началось это еще с Хрущева, рассекретившего так сказать(?) хорошего, но далеко не единственного из хороших разведчика Рихарда Зорге и его донесений о дне начала войны. Между тем, рассекреченные сейчас документы утверждают, что советская разведка вообще оказалась не на должной высоте.

Да, данные о разработке плана «Барбаросса» были по линии органов госбезопасности получены Сталиным уже через десять дней после подписания его Гитлером. Это поражает воображение, но что конкретно предусматривал этот план, так и не стало известно до самого начала войны. 31 января 1941 года фельдмаршал Вальтер фон Браухич подписал директиву по стратегическому развертыванию, но она тоже оказалась недоступной для советских разведслужб. Гитлер, как стало известно, неоднократно менял сроки нападения на Советский Союз, называя даты 15 апреля, 1, 15, 20 мая, 15 июня. Все эти сроки проходили, а война не начиналась. Кстати, наступление вермахта на Францию он переносил 38 раз. Кроме Гитлера точной даты 22 июня не знал никто не только в СССР, но и в Германии. Так разрекламированное донесение Зорге, к сожалению, оказалось фальшивкой, сфабрикованной в хрущевские времена. Как и якобы обещание Берии стереть в лагерную пыль всех этих провокаторов разведчиков, предупреждающих о войне. Кстати, Берия 16 июня, несмотря на информацию нашего посла в Берлине Деканозова о согласии Германии вступить в переговоры, с санкции Сталина фактически перевел подчиненные ему Пограничные войска в полную боевую готовность. Только 10 июня немецкое военное командование узнало точный срок начала боевых действий и отдало приказ о дне «Д» операции «Барбаросса». Но и в нем говорилось о возможности переноса наступления. Сталин узнал об этом где-то 13 июня возможно из данных британского радиоперехвата, но можно ли было этому верить на 100%? Наши летчики доносили об угрожающем передвижении войск, и уже 18 июня Сталин дал указания о приведении войск первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Директива Генштаба была направлена в войска, но как ее выполнили? Кстати, мы почему-то не обращаем внимания на одну фразу из знаменитой директивы №1 от 22 июня, где четко говориться: «Быть в полной боевой готовности». Это, по меньшей мере, значит, что войска уже были в полной боевой готовности, а не приводились. Стало известно, что на суде бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов заявил, что 18 числа была директива, но он ничего не сделал для ее исполнения. Сейчас открылись документы, подтверждающие наличие такой директивы. Предвоенные приказы Прибалтийского и Киевского военных округов четко свидетельствуют о том, что их командование выполняло специальное указание из Москвы. Флоты доложили о приведении в боевую готовность уже 19 июня!

Не лучше обстояли дела и с определением мест сосредоточения основных сил вермахта и направлении их главного удара. Осенью 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Мерецков докладывают Сталину: «Документальными данными об оперативных планах вероятных противников, как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает». Весной 1941 года уже при начальнике Генштаба Жукове этот доклад повторяется слово в слово. В Наркомате обороны отсутствовала ясность и относительно численности немецких войск вообще и у наших границ. Она постоянно завышалась, так что Сталин и высшее военное командование психологически привыкло с ситуацией концентрации войск противника.

Наконец, сейчас появилась возможность познакомиться с личным письмом Гитлера Сталину от 14 мая 1941 года, в котором он отвергает возможность войны и в частности пишет: «Уверяю Вас честью главы государства, что это не так… Я хочу быть с вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет об одном месяце. Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов…». Не думаю, что Сталин полностью поверил Гитлеру, но все-таки это было конфиденциальное письмо главы государства, что по всем понятиям значит многое.

Конечно, вина Сталина в том, что война для нашей армии, страны началась все-таки внезапно, и это привело к первым жестоким поражением, есть. Но так ли уж она безусловна? Да и военным давно пора принять часть этой вины на себя и перестать все валить на вождя. Многие из них, начиная от командира отделения до командующего войсками округа, не выполнили своих прямых обязанностей. Призыв Сталина не поддаваться на провокации не снимает с них ответственности за полную, порой преступную, расхлябанность, безответственность и бездеятельность накануне и в начале войны. Сами участники войны в один голос говорят, что чувствовали, знали о скором начале войны. Но почему тогда отдавались приказы отвести танки в парк на парко-хозяйственный день, сдать снаряды на склад? Почему где-то артиллерию оставили без тяжелых тягачей, а где-то сливалось горючее из баков самолетов? В некоторых стрелковых дивизиях больше половины офицеров убыло в отпуск. И это после прямых указаний о приведении в боевую готовность. Почему, несмотря на четко установленный факт сосредоточения немецких самолетов на аэродромах передового базирования командующий ВВС Западного округа генерал Копец, лично убедившийся в этом, отдает более чем странный приказ о разоружении самолетов передового базирования, снятия с них боезапаса, отправления летного состава по домам? Да и сам командующий округом Павлов в ночь перед войной с удовольствием смотрел мольеровского «Тартюфа» в театре? Чтобы не быть голословным, приведу всего лишь одно донесение военной контрразведки уже Юго-Западного фронта №36137 от 1 июля 1941 года: «В городе Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника. Командир 87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк». И в этом виноват Сталин?

Что касается реакции Сталина на первые донесения с фронтов, то она тоже вполне объяснима. Он, конечно, знал, особенно после событий на Халхин-Голе и Финской войны, что Красная Армия еще далека от совершенства, но верил своим военачальникам, убеждавшим его в готовности устоять под ударами вермахта даже при худшем развитии событий. Приведу в этой связи лишь цитату из воспоминаний наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова: «Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Это, к сожалению, касалось не только авиационных частей и соединений.

Сталина обвиняют в том, что в самые критические дни 1941 и 1942 годов своими приказами №270 от 16.8.41 г. и №227 от 28.7.42 г. «Ни шагу назад» окончательно запугал войска, подорвал их веру в справедливость. Первый приказ еще может вызвать какие-то сомнения. Все-таки не могут быть все 5,5 млн. пленных предателями. Но были же Власов и иже с ними. Так что бороться с массовой, панической, безнаказанной сдачей в плен можно было только такими жесткими мерами. К сожалению, у нас по-другому нельзя. Да и когда начинаешь знакомиться с документами незаслуженно репрессированных людей, порой становится неловко. Приведу лишь один пример. Наши «правдорубы» очень часто в последнее время вспоминают генерал-лейтенанта И.А. Ласкина. Доказывают, что он был едва ли не самым талантливым, лучшим полководцем героических оборон Севастополя и Сталинграда, но репрессированный Сталиным, едва не погиб в лагерях. Иван Андреевич действительно воевал достойно, блестяще руководил, например, группой пленения самого Паулюса. Но почему попал в заключение аж на 9 лет? Документы это проясняют. Оказывается, после выхода из окружения в октябре 1941 года он не рискнул доложить, что был в немецком плену. Более того, уже 1943 году нашлись свидетели, видевшие Ласкина не просто в плену, а в дружеской беседе с немцами. Скажите оговор, заслуженный генерал, герой войны. Но и Власов был заслуженный генерал, герой битвы за Москву. Конечно, судьба генерала Ласкина и тысяч других трагична, но великая война без трагедий не бывает. Что касается приказа «Ни шагу назад», штрафных рот и батальонов, то основная масса фронтовиков не только приняла его с пониманием, но и была уверенна в его своевременности и необходимости. К сожалению, эта основная масса давно ушла от нас в мир иной, а оставшиеся в живых просто не в состоянии противостоять армии воинствующих «правдорубов» современного разлива.

Сталина обвиняют в том, что, будучи в военном отношении дилетантом, он стал во главе Красной Армии, воевал по глобусу, устилая поля сражений бессмысленными жертвами, да еще к знаменательным датам. Это продолжается отрыжка так называемой хрущевской оттепели. Да, у Сталина были серьезные стратегические просчеты и ошибки в начале войны. Я о них скажу ниже. Но все, без исключения, командующие фронтами, руководители наркомата обороны, Ставки ВГК отмечают высочайший профессионализм и способности Сталина, как военачальника, Верховного Главнокомандующего. Особенно, начиная с 1943 года. Почитайте воспоминания Жукова, Василевского, Конева и далее по списку. Документы же без труда доказывают требование Верховного Главнокомандующего избегать излишних потерь и не приурочивать окончание операций к каким-нибудь датам. Как раз наоборот, многие его подчиненные в нашем извечном русском желании угодить начальству, грешили этим. Приведу лишь одну цитату из указаний Сталина Жукову во время штурма Берлина на доклад, что тот не успевает к 1 мая взять город: «Ну что же, пока не сообщим. В это Первое мая все и так будут в хорошем настроении. Позже сообщим. Не надо спешить там на фронте. Некуда спешить. Берегите людей, не надо лишних потерь. Один, два, несколько дней не играют большой роли».

И все-таки есть моменты в военной биографии вождя, которые, мне кажется, не дают нам права поставить его в ряды великих полководцев земли русской. Прежде всего, это то, что Сталин все-таки лично не предложил и не разработал ни одной стратегической операции. Их предлагали и разрабатывали командующие фронтами, Ставка. Он лично со знанием дела утверждал или не утверждал эти планы. Но все-таки утверждал, а не разрабатывал. Не говоря уж о личном руководстве войсками, боевыми действиями. Я в свое время поставил верховных главнокомандующих — руководителей страны Ивана Грозного и Петра I в число великих полководцев. Но те как раз лично разрабатывали планы военных кампаний, крупнейших сражений, операций и непосредственно руководили ими. К примеру, взятие Казани или Полтавская битва. Не могу не сказать и о серьезных ошибках, допущенных именно в военной сфере Сталиным накануне и в начальный период войны, хотя их в полной мере должны разделить с ним и многие будущие маршалы победы.

Советское военное руководство неправильно сформулировало содержание начального периода войны, определив его как «период времени от начала военных действий до вступления в операции основной массы вооруженных сил». Немцы же сразу ударили огромной массой основных сил. Советское военное руководство неправильно оценило противника, его боевые возможности, особенно возможности ударной авиации, оперативных объединений танковых и механизированных войск, не вскрыло замысел и характер его действий. В частности ожидало главный удар на Юго-Западном направлении. Сталин согласился с военными.

Уже в ходе войны, именно Сталин отказался утвердить предложение Ставки об отводе войск Юго-Западного фронта из Киевского укрепрайона, понадеявшись на обещание командующего Брянским фронтом генерала Еременко «разбить собаку Гудериана». Это привело не только к трагедии Юго-Западного фронта (сотни тысяч пленных и потеря Киева. — С.К.), но и к последующей трагедии Западного фронта (те же сотни тысяч пленных и непосредственная угроза Москве. — С.К.). Именно Сталин не правильно оценил стратегическую обстановку начала 1942 года, и весенне-летняя кампания также привела к трагическим результатам. Справедливости ради, хочу сказать, что это не было чисто волюнтаристским решением Имевшиеся у Сталина данные стратегической разведки, в том числе английской и французской, говорили о полной деморализации врага, его крайне тяжелом положении. Например, 29 ноября 1941 года министр по делам вооружений Фриц фон Тодт прямо заявил Гитлеру: «Мой фюрер, войну надо немедленно прекратить, поскольку в военном и экономическом отношении она уже проиграна. А командующий группой армий «Юг» фельдмаршал фон Рунштедт предложил отойти на границу с Польшей и заключить мир с СССР. В Ставке таких сведений не было, а у Сталина были. Шапошников, Василевский, Жуков, конечно, справедливо пытались уговорить Сталина отказаться от широкого наступления по всему советско-германскому фронту. Но ведь от некоторых наступательных операций отказываться было просто невозможно. Как можно после трагической для города голодной зимы отказаться от попытки прорыва блокады Ленинграда? Как можно отказаться от попытки спасти Севастополь, уже высадив на Керченский полуостров целую армию? Хотя, остальные операции, особенно под Харьковом, проводить не стоило. Проблема в том, что к лету 1942 года, даже сосредоточив основные силы только под Ленинградом и в Крыму, мы все равно не добились бы успеха. Армия, ее штабы, командиры и солдаты еще не научились воевать так, чтобы побеждать любого врага.

Вот почему я не решился вставить И.В. Сталина в наш список великих полководцев земли русской. Это ни в коей мере не умаляет его достоинств, как Верховного Главнокомандующего армии страны-победительницы. Хочу в этой связи подчеркнуть не раз повторяемую мною мысль. Главная причина наших поражений начального периода войны кроется не столько в просчетах Сталина, сколько в недоработках, в том числе и по объективным причинам военного руководства, отсутствия боевого опыта, умения и мастерства всех бойцов Красной Армии — от солдата до маршала. Будь мы сто раз предупреждены и изготовлены к нападению агрессора, немцы все равно бы нас били. Конечно, не с такими потерями, но били. И начали мы побеждать, когда научилась воевать армия, когда вся страна превратилась в единый, могучий организм, работающий на победу. И вообще, надо, наконец, определиться и обывателю, и президенту в своем главном отношении к Великой Отечественной войне не на словах, а на деле. Власть сейчас кричит на всех углах о противостоянии фальсификаторам, заигрывает с немногочисленными оставшимися в живых ветеранами войны, но при этом смотрит сквозь пальцы, а порой поощряет, тех самых фальсификаторов. Средства массовой информации, вся культура за рубежом и, у нас в стране, продолжают издеваться над теми же фронтовиками, доказывая, что воевали лучше всех и выиграли войну штрафники, скрытые антисталинисты и антисоветчики, воевавшие, чаще всего вопреки воле и приказам бездарных командиров. Вся остальная масса — либо подлецы и приспособленцы, либо запуганное политруками и НКВД, водимое теми же бездарными командирами и военачальниками быдло. Сколько было сказано о тенденциозном, фальшивом фильме про трагические сражения за Ржев. Но тому же бойкому мальчику Пивоварову заказывают новый фильм о битве под Москвой, и вся страна смотрит очередную развесистую клюкву про сепаратные переговоры Сталина с Гитлером, про злодея Берию и готовых сдаться на милость врага обывателях. Сколько говорено про напичканную фальшивками и антисоветчиной новую правду о войне от семейного подряда «правдоруба» Правдюка. Но сей семейный подряд продолжает разносить свою «правду» по стране. Уважаю и считаю Никиту Сергеевича Михалкова лучшим современным кинорежиссером страны, но еще до выхода на экраны продолжения его оскароносного фильма могу с уверенностью сказать, что там мы встретимся с героями-штрафниками, бездарными командирами сталинистами, подлецами-энкаведешниками и их приспешниками. Во главе воющей армии и страны главный душитель и губитель всего святого Сталин. И это Михалков, а что уж говорить об остальных обласканных властями и допущенных на все каналы инженерах человеческих душ. Ну, сколько можно врать? Воевал советский народ, уважавший и любивший своего вождя и главнокомандующего, своих полководцев. Пусть по нынешним канонам он многого не понимал, но воевал и победил именно тот, а не придуманный кем-то народ. Без положительной роли И.В. Сталина, сталинистов-военачальников, НКВД, «СМЕРШ» не может быть правдивой истории о войне. Именно поэтому ее так и не могут написать, несмотря на Указ самого президента. Именно поэтому мы не можем толком противостоять и нашим заклятым западным друзьям и собственным «правдорубам», защищая великую победу великой страны. Именно поэтому, несмотря ни на какую пропаганду и ежедневное промывание мозгов, народ не отделяет имя Сталина от Победы!

И третий вопрос. Почему Жуков, Рокоссовский и Василевский, а не кто-то другой из маршалов победы? Ответить на него просто, если внимательно, даже не углубляясь в подробности проанализировать имеющиеся в нашем распоряжении факты. Все трое участвовали и руководили главными победоносными операциями Великой Отечественной войны, будь то битва под Москвой или разгром Квантунской армии. Не случайно Рокоссовский командовал парадом Победы, Жуков его принимал, а Василевский заканчивал войну на Дальнем Востоке. Все трое были министрами обороны. Двое — СССР, третий — Польши. Все трое удостоены звания Героя Советского Союза, награждены орденом Победа и не один раз. Наконец, все трое с начала и до конца войны не имели в своей боевой биографии ни одного поражения, ни одной даже досадной неудачи. Чего не скажешь о других военачальниках. Безусловно, очень талантливыми полководцами были Н.Ф. Ватутин и И.Д. Черняховский, хотя бы потому, что они успешно били немцев еще в 1941 году и далее вплоть до своей гибели. Но и у них были досадные неудачи, в частности во время скороспелого броска на Днепр весной 1943 года, приведшего к поражению под Харьковом и образованию Курской дуги, или немецкого контрудара под Киевом осенью того же года. Талантливый военачальник К.А. Мерецков, но и у него были неудачи в Финскую войну и во время трагедии 2-й Ударной армии. Да и далек он был от основных решающих сражений войны. Оказался ограничен Ленинградским фронтом и такой несомненный талант, как Л.А. Говоров, хотя под Москвой проявил себя выше всяких похвал. Может быть, ярче всех показал себя на конечном этапе войны блестящий полководец И.С. Конев, но невозможно забыть трагедии Западного фронта под командованием Конева осенью 1941 года. Ему под стать И.Х. Баграмян и А.И. Еременко. Это Еременко обещал Сталину разбить «собаку Гудериана». К чему это привело, я уже говорил. Это Баграмян вместе с Тимошенко и Хрущевым настояли на проведение заведомо провальной Харьковской операции летом 1942 года. Маршалы Р.Я. Малиновский и Ф.И. Толбухин все-таки в лучшие свои победоносные годы конца войны были на периферии основной борьбы, да и тяжелый штурм Будапешта, успешный немецкий контрудар у озера Балатон несколько смазывают их безупречную биографию. Вот весьма краткий, но, по-моему, достаточно аргументированный ответ на третий вопрос.

Итак, Маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза, кавалер всех высших орденов страны, зарубежных орденов Константин Константинович Рокоссовский. Начать хочу словами самого прославленного маршала: «Победа! Это величайшее счастье для солдата — сознание того, что помог своему народу победить врага, отстоять свободу Родины, вернуть ей мир. Сознание того, что ты выполнил свой солдатский долг, долг тяжкий и благородный, выше которого нет ничего на земле!» Много ли людей с сердечной искренностью могут произнести такие высокие слова? Наверно, нет. А маршал Рокоссовский мог, и мы верим в его искренность. Вообще, Рокоссовскому верили все. Он единственный из сталинских маршалов, к которому никогда не было претензий ни у махровых патриотов монархистов, ни у коммунистов, ни у либералов всех мастей. Одним импонировала большевистская твердость и незыблемость убеждений. Другим — биография мученика сталинского террора. Но те и другие оказывались под несомненным обаянием самой личности Рокоссовского, его характера, поведения, отношения к людям. И это уже Божий дар, который мы считаем одним из наших критериев. Вообще Божий дар, врожденный талант особенно ярко проявился и стал, пожалуй, главным критерием для трех наших героев, в том числе и Рокоссовского, хотя бы потому, что все они родились, воспитывались в семьях, не имеющих никакого касательства к военной среде, и с детства даже не мечтали о военной карьере. Они, как миллионы мужчин в суровую годину просто пошли защищать родину, и только под смертоносным огнем, в суровых, грязных, утомительных, голодных и холодных боевых буднях почувствовали истинное призвание. Думаю, именно Божье провидение, данный Богом талант и вывел их на дорогу будущей бессмертной славы.

Родился наш герой 21 декабря 1896 года в семье железнодорожного машиниста Ксаверия (Константина) Войцеха Рокоссовского. Родился то ли в Великих Луках, то ли в Варшаве. Сам Рокоссовский в разных анкетах называл разные города. Деталь вроде бы несущественная, но сейчас в Великих Луках стоит памятник Рокоссовскому, а в Варшаве не было и нет! Воспитывался он, повторяю, в сугубо гражданской, довольно обеспеченной семье в Варшаве, учился в престижном католическом училище до тех пор, пока в 1911 году не умерла мать — русская по происхождению и менталитету, а в 1914 году не погиб в катастрофе отец. Несмотря на попечительство дяди с учебой пришлось закончить и пойти работать на чулочную фабрику, потом в каменоломню. Важно отметить, что стараниями матери семья была скорее русской, чем польской. В ней не только говорили, но и думали по-русски. Особенно маленький Костя, которому мать без труда привила любовь к русскому языку, русской земле, русской литературе, русской культуре. Чего не скажешь о сестрах Елене и Марии, которые по жизни так и остались более полячками. Помог Косте стать по настоящему русским человеком, как это и не удивительно, и родной дядя Александр Рокоссовской — ярый русофил, в отличие от многих родственников, друзей и соседей семьи Рокоссовских. Именно дядя впервые посадил племянника на коня и сделал из него начинающего кавалериста. Именно дядя затронул в душе Константина первые военные струнки. А дальше уже начал проявляться во всю силу самобытный талант будущего полководца. Скажу лишь о нескольких необычных поступках, которые мог совершить только отмеченный Богом человек.

Начну с того, что и в армию он попал необычно. За три года до призывного возраста юношу добровольцем сразу приняли в выдвигающийся на фронт 5-й Каргопольский драгунский полк. Летом 1914 года, когда все полки были полностью укомплектованы кадровыми бойцами, это трудно представить. Да еще в полк, идущий на передовую. Своим ростом, статью, прекрасной выездкой и стрельбой юноша поразил видавших виды кавалеристов. Первый же его подвиг тоже не менее поразителен. В разведывательном разъезде он неожиданно для товарищей переодевается в гражданское платье, пробирается в самую гущу врага и добывает так необходимые сведения. Наградой стал первый Георгиевский крест. И это в 18 лет. А его невероятный поступок в бою с колчаковцами около Ишима. Краском Рокоссовский ворвался со своим эскадроном на позиции артиллерийской батареи и закричал: «Разворачивайте орудия и бейте по белякам! Будете стрелять — будете жить! Или — или!» И батарея повернула орудия. Невероятно, но факт.

22 июня 1941 года Рокоссовский вопреки всем правилам, приказам и директивам, на свой страх и риск, вскрывает центральные склады Наркомата обороны и полностью доукомплектовывает корпус всем необходимым. К тому же конфискует весь гарнизонный автомобильный парк. За это можно было лишиться головы, но корпус встретил врага во всеоружии и сразу начал бить его. И не просто бить, а опять вопреки указаниям растерявшегося руководства, приказавшего сходу контрударом остановить врага. Рокоссовский не мог бросать в атаку необстрелянных бойцов и решил остановить немцев по-своему. Опять же с риском не только своей репутации, но и для жизни. Он посадил весь корпус в засаду и расстрелял в упор артиллерией наступающих, зарвавшихся немцев. Выскочившие из укрытия танки и пехота завершили разгром. Победителей не судят, и начальство простило Рокоссовскому самоуправство. Приняв командование 16-й армией, Рокоссовский первый, несмотря на строжайшие запреты, выдвинул тогда еще сверхсекретные «Катюши» фактически на прямую наводку и их огнем обеспечил успех всей операции. А его невероятный шаг перед наступлением на Сухиничи? До немцев довели, что штурмовать город явился не только генерал Рокоссовский, но и вся его 16-я армия. Немцы к тому времени уже знали, что это за сила и просто ушли из города. Каково! А хитрость, которую он применил перед началом наступления под Сталинградом? За несколько часов до атаки войска Донского фронта еще проводили открыто оборонительные работы на переднем крае, и немцы оставались в полной уверенности, что русские здесь перешли к долговременной обороне. И уж совсем не поддающееся здравому смыслу предложение, которое он сделал генералам и офицерам штаба Центрального фронта после упреждающего артиллерийского удара и начавшейся атаки уже потрепанных им немцев: «А теперь, советую вам часика два отдохнуть. Сами понимаете, если мы будем бодрствовать, то уж, конечно, не удержимся, начнем звонить командармам, запрашивать обстановку, давать указания, советы. А им сейчас нелегко, по своему опыту знаю. Им самим сейчас надо во всем разобраться, проанализировать донесения из дивизий. Поверьте мне, как только обстановка прояснится, они сами поспешат нам доложить. Убежден в этом». Конечно, никто и не думал об отдыхе, но и не трепал нервы подчиненным. О его знаменитом нестандартном решении нанести одновременно не один, а два главных удара в операции «Багратион» летом 1944 года сказано достаточно, но это как раз также признак особого Богом данного врожденного таланта. Как и его поразительное маневрирование силами целого фронта победной весной 1945 года. К этому хочу добавить, что Рокоссовский, как говорится «академиев» не кончал. Хотя до последних дней своих систематически, упорно и дотошно занимался самообразованием, блестяще осваивал теорию военного дела. Но, согласитесь, без особого врожденного таланта, выдающихся способностей достичь вершин полководческого мастерства невозможно.

Личная храбрость этого человека поразительна. Вспомним хотя бы его первую разведку. А его поединок в сабельном бою с белым генералом Воскресенским, когда он буквально на секунду опередил выстрел противника и зарубил его, даже получив револьверную пулю в плечо. В Монголии у станции Желтуринской опять в сабельном бою с казачьей сотней барона Унгерна в последнее мгновение соскочил с убитого коня и застрелил уже рубившего его казака. Сабельный кавалерийский бой — самое страшное, что можно представить в боевом единоборстве. Это страшнее штыкового, рукопашного боя, и Рокоссовский не раз проходил через его горнило. Осенью 1941 года генерал Рокоссовский для проверки эффективности ячеечной системы обороны один провел в одиночном окопе целую ночь и понял, надо рыть траншеи. Позднее он не постесняется сказать о своих впечатлениях: «Я старый солдат, участвовавший во многих боях, и то, сознаюсь откровенно, чувствовал себя в этом гнезде очень плохо. Меня все время не покидало желание выбежать и заглянуть, сидят ли мои товарищи в своих гнездах или уже покинули их, а я остался один. Уж если это ощущение не покидало меня, то каким же оно было у человека, который может быть впервые в бою!…». Вообще к личной храбрости он относился философски: «Я не сторонник напускной бравады и рисовки. Эти качества не отвечают правилам поведения командира. Ему должны быть присущи истинная храбрость и трезвый расчет, а иногда и нечто большее». Относительно нечто большего Рокоссовский сам и рассказал, описывая эпизод, когда, увидев убегающие в панике войска, он с начальником артиллерии встали во весь рост под огнем противника: «Да, действительно, мы с Иваном Павловичем Камерой стояли во весь рост, на виду у всех, сознавая, что только этим можно спасти положение. Солдатские голоса и наша выдержка оказали магическое действие. Бежавшие вернулись на свои места и дружным огнем заставили опять залечь пехоту противника, поднявшуюся было для атаки».

Рокоссовского не просто любили, а именно обожали солдаты, офицеры, коллеги, государственные деятели и простые обыватели. Этому очарованию поддался даже Сталин. Рокоссовский был из породы людей, одна улыбка которых вызывает доверие, несет людям радость. Приведу лишь одно высказывание очень проницательного человека писателя Ильи Эринбурга после знакомства его с Рокоссовским: «Кажется, он был самым учтивым генералом из всех, кого я когда-либо встречал». И таких свидетельств тысячи. Рокоссовский, прежде всего, видел в человеке все лучшее и неизменно подчеркивал это удивительно естественно, искренне, без малейшей доли лицемерия. Людям всегда нравится, когда их хвалят именно искренне. Почитайте внимательно мемуары, воспоминания, записки и письма маршала, где, характеризуя того или иного человека, он непременно его похвалит. Вот только несколько таких высказываний: «Михаил Сергеевич Малинин с первых дней показал себя умницей и опытным, энергичным организатором». «Генерал Панфилов был понятен и симпатичен, я как-то сразу уверился в нем и не ошибся». Генерал Михаил Федорович Лукин — старый воин, опытный и хорошо подготовленный военачальник, справедливый товарищ». «Ценнейшим человеком оказался генерал Василий Иванович Казаков. У генерала были и глубокие знания, и интуиция, и умение работать с людьми, доходя до батареи. Вот уж кого любили в войсках!». К тому же внешне Рокоссовский был очень красивым человеком, понимающим красоту во всех проявлениях. Восхищался красивой архитектурой, народными песнями, хорошими стихами, красотой работы механизмов, красотой природы и людей. Он и успешную военную деятельность, операцию, бой чаще всего характеризовал эпитетом «красивый». О своем первом победном бое под Ровно он кратко сказал: «Красивая удача!». После каждого победного удара сибиряков генерала Белобородова под Москвой он с удовольствием отмечал: «Красивый был удар. Он спас положение». Во время подготовки Белорусской операции всегда повторял: «Операция красивая по замыслу».

Стало уже прописной истиной, что Рокоссовский являл собой образец элегантности, корректности, доброжелательности в отношениях с людьми. И это действительно так. Я сам видел, как он, будучи уже убеленным сединами, прославленным маршалом, пропускал к лифту вперед себя уборщиц в одном из коридоров Министерства обороны. Но он не был этаким слащавым добряком, ни разу в жизни не принимавшим жесткие, жестокие решения. Особенно доброта Рокоссовского подчеркивается многими на фоне «жестокости» Жукова. Это не совсем, а точнее, совсем неверно. Я уже не раз писал, что на войне командиру любого ранга приходится, и не единожды, принимать очень жесткие решения. Война противоестественна человечности и на ней ведут себя нередко бесчеловечно. Сейчас часто вспоминают конфликт Жукова и Рокоссовского в критический момент Московской битвы, грубость, безаппеляционность Жукова. Но и Рокоссовский отменил приказ Катукова, не внимая никаким вполне разумным доводам последнего. Так же, как Жуков Рокоссовский безжалостно снимал провинившихся командиров, командующих вне зависимости от былых заслуг. В 1942 году командующего 38-й армией генерала Н.Е. Чибисова. В 1945 году командующего 19-й армией генерала Г.К. Козлова и командующего 50-й армией генерала И.В. Болдина. И это в победный год, когда воевали выше всяких похвал и солдаты и маршалы. Да еще и кого — Ивана Васильевича Болдина, которого ценил с 1941 года за неоднократные выводы из окружения целых группировок войск. Рокоссовский безжалостно отправлял под суд и в штрафные подразделения и в тяжелые, и в победные годы. Не брезговал и заградотрядами. Приведу в этой связи выдержку лишь из одного документа — донесения начальника особого отдела Донского фронта Казакевича замнаркому внутренних дел Абакумову: «Командующий фронтом Рокоссовский, под впечатлением того, что причиной неуспеха являются плохие действия бойцов-пехотинцев, пытался для воздействия на пехоту использовать заградотряды. Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотой и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку…». Так что и Рокоссовскому приходилось быть безжалостным, таковы законы войны. Это к вопросу о развенчании мифов. Рокоссовского не надо делать лучше, чем он был на самом деле. Это стыдно и неуважительно по отношению к его памяти.

Столь же неуважительным и даже бесстыдным считаю раздувание и смакование историй о его фронтовых романах, в том числе с популярной артисткой Серовой. Слов нет, Рокоссовский был красивым мужчиной, безусловно, нравился женщинам, но при всем этом счастливо женат и до конца дней своих всем сердцем любил жену Юлию Петровну, дочерей и внуков, не мыслил себе жизни без них. Как же он переживал, ничего не зная долгие полгода с начала войны, о судьбе близких, и как радовался, когда они нашлись живыми и здоровыми в Новосибирске. Что касается «романа» с Серовой, то это были скорее безудержные фантазии самой актрисы, подхваченные услужливыми доброхотами и любителями «клубнички». Сие очень напоминает нынешние гламурные скандалы желтой прессы для поднятия так сказать рейтинга. Доподлинно известно, что актриса была знакома с маршалом, как и многие актрисы фронтовых бригад, возможно влюбилась в героя-красавца, писала ему письма. Но ответная реакция оставалась весьма сдержанной. Тому есть тьма свидетельств. Поговорите, в конце концов, с родственниками Константина Константиновича, прежде чем выпускать на экраны очередную «сенсацию» из жизни маршала.

В последнее время появилось также множество откровений о вере маршала Рокоссовского в Бога. Поскольку тема модная, разрешенная то стало, как бы общим местом причислять всех известных людей к верующим. Рокоссовского тоже ставят то в ряды правоверных православных, то католиков, намекая на его тайное глубокое отношение к христианству и Господу. Но если оно тайное, то откуда же стало известно? Факты говорят лишь о том, что он воспитывался, безусловно, в религиозной традиции, хотя бы потому, что мать его Антонина Ивановна Овсянникова была из священнического рода, а сильно влиявший на него дядя Александр ревностный католик. Факт, что Рокоссовский никогда не преследовал верующих, и с уважением относился к вере и церкви. Я глубоко убежден, что неверующих людей вообще не бывает. Вопрос в том, когда они попросятся к Богу: в младенчестве или на краю могилы. Любопытно и вспоминание Светланы Павловны Казаковой, вдовы командующего артиллерией 1-го Белорусского фронта генерала В.И. Казакова: «Весной 1944 года мы находились в городе Овруч Житомирской области. Накануне Пасхи Василий Иванович попросил меня зайти к нему в штаб фронта. Это место мы всегда называли «квадрат». Пройдя охрану, я вошла в столовую для комсостава и глазам своим не верю — на столе лежат кучечки крашеных пасхальных яиц! Для каждого из руководителей фронта — отдельная». Думаю, без одобрения, а может быть инициативы, командующего Рокоссовского здесь не обошлось...

Теперь обратимся ко второму критерию. Доказать новизну, принесенную Рокоссовским в теорию и практику военного дела, военного искусства не сложно, несмотря на отсутствие его фундаментальных теоретических трудов. Войны 20 века, современные конфликты настолько динамичны, неповторимы, непредсказуемы, что теоретическая военная мысль зачастую не успевает за практикой. Вся полководческая мысль, новизна сосредотачиваются на практической стороне вопроса в разработке планов проведения боя, операции, сражения, разработке всех боевых документов, приказов и распоряжений. Поэтому, для глубины понимания военной мысли Рокоссовского проще всего ознакомиться с боевыми документами за его подписью, докладами и распоряжениями в ходе той или иной операции. И тогда не трудно будет сформулировать его принципы ведения вооруженной борьбы, которые до сих пор изучаются во всех военных академиях мира и будут изучаться еще долго.

Как стратег Рокоссовский зарекомендовал себя еще перед войной, несмотря на то, что только что вышел из заключения. Пониманию неизбежности скорой войны с Гитлером не мешали политические установки Сталина, наркома обороны и Генштаба не поддаваться на провокации. «Сколько эта «оттяжка» продлиться, в нашем корпусном масштабе знать было не дано, — писал Рокоссовский. Однако времени мы не теряли. В первую очередь сосредоточили свое внимание на подготовке командиров и штабов. Проводились командно-штабные выходы в поле со средствами связи и обозначенными войсками, военные игры на картах и полевые выездки на наиболее вероятные маршруты движения корпуса на случай внезапной войны. Обязали всех офицеров обеспечивать повседневную боевую готовность подразделений и частей, не дожидаясь полного укомплектования».

Вот чего не хватало многим командирам и командующим предвоенного периода! Очень важно было в кратчайший срок научить войска правильно отступать. Переломить стереотипы в мышлении командиров всех рангов о невозможности отхода в принципе. Здесь его стратегическое мышление тесно увязалось с тактическим. Здесь он впервые напрямую столкнулся с косностью вышестоящего начальства. Кстати, им оказался командующий Западным фронтом И.С. Конев. «Он утвердил первую часть плана, относившуюся к обороне, и отклонил вторую его часть, предусматривающую порядок вынужденного отхода», — сожалел Рокоссовский. Сколько же мы потеряли людей, игнорируя практически до осени 1942 года тактику и стратегию вынужденного отхода с нанесением врагу максимального ущерба.

В первых наступательных боях именно Рокоссовский нашел способ поражения противника при равенстве сил наступающего и обороняющегося. Так было в наступлении под Москвой, где мы порой атаковали опорные пункты врага, уступая немцам в силах и средствах. Рокоссовский писал: «Парадокс — сильнейший обороняется, а более слабый наступает, причем по пояс в снегу…Вся эта система вражеской обороны, состоящей из опорных пунктов, и натолкнула на мысль наносить удары последовательно то по одному, то по другому опорному пункту, сосредотачивая — в пределах возможностей — нужные для этого силы и не слишком оголяя другие участки». Понял он и ошибочность плана кампании начала 1942 года. «До сих пор считаю, — писал он через много лет, — что зимние наступления как Западного, так и Калининского фронтов не дали тех результатов, на которые были рассчитаны… Всякая военная операция должна основываться на всестороннем и тщательном подсчете сил, средств и возможностей — как своих, так и противника».

Очень любопытна его служебная записка на имя Верховного Главнокомандующего Сталина по поводу обороны Курского выступа, выкладки которой практически полностью совпали с предложениями Жукова и Ставки. Самая выдающаяся, на мой взгляд, стратегическая инициатива во второй мировой войне — это предложение Рокоссовского о нанесении одновременно двух, а не одного основного удара для прорыва главной линии обороны противника. Об этом сказано много и подробно. Я лишь подчеркну схожесть предложений Рокоссовского и Брусилова, но Рокоссовский предлагал более простой и более эффективный план, да еще при наличие новых, неведомых Брусилову средств защиты и нападения, таких как ударная авиация, танки, самоходная артиллерия.

Хочу отметить и еще один любопытный момент. Сталин после тяжелейших поражений 1941 и 1942 годов, когда вопреки мнению Ставки доверился командованию фронтов, больше никогда до конца войны не менял и не отменял решения Ставки. Исключение сделал только для Рокоссовского перед началом операции «Багратион». Не буду останавливаться и на обвинениях Рокоссовского в неоказании помощи восставшей Варшаве летом 1944 года, ибо даже «правдорубы» уже давно свалили всю вину на Сталина, хотя Рокоссовский здесь полностью был согласен с Верховным Главнокомандующим. Напомню лишь, что его фронт вышел к Варшаве, пройдя непрерывно с тяжелейшими боями более 600 километров, далеко оторвавшись от тылов и баз снабжения. Иные дивизии насчитывали не более 2000 человек. Ну что тут комментировать? Наконец, не могу не сказать о знаменитом, уникальном для военного искусства всей второй мировой войны маневре силами целого 2-го Белорусского фронта, который Рокоссовский провел победной весной 1945 года. Позднее сам маршал удивлялся своей смелости: «Только вчера войска наступали на восток, сейчас им нужно было повернуть на запад и форсированным маршем преодолеть 300-350 километров, пройти по местам, где только что прошли ожесточенные сражения, где еще не рассеялся дым пожарищ, а работы по расчистке дорог и восстановлению переправ через многочисленные реки, речки и каналы только начались. На железных дорогах не хватало подвижного состава. И вот в таких условиях надо было передислоцировать сотни тысяч людей, тысячи орудий, перевезти десятки тысяч тонн боеприпасов и уйму другого имущества».

В тактическом плане, способах и методах управления войсками, обучения частей и соединений он тоже был на высоте… О том, как он перешел от ячеечной системы обороны к траншейной. Рокоссовский, наверное, первый понял и оценил роль артиллерии, как решающей силе, с начала до конца войны неизменно отводил ей главную роль в операциях. Велика роль авиации и танков, но они все-таки были ограничены погодными, природными условиями, или сопутствующими, такими, как аэродромы, подвоз горючего, ремонт и т.д. Артиллерия наносила удар всегда и везде, нередко точный, точечный, а значит более эффективный…

Или вот пример из Белорусской операции перед наступлением в болотистом Полесье: «Пехотинцы невдалеке от переднего края учились плавать, преодолевать болота и речки на подручных средствах, ориентироваться в лесу. Было изготовлено множество мокроступов — болотных лыж, волокуш для пулеметов, минометов и легкой артиллерии, сделаны лодки и плоты». Или такой пример: «В свое время мы отрабатывали с командармами Поповым, Гусевым, Чуйковым и Колпакчи вопрос, как лучше начать наступление. Тогда то и пришла мысль применить, если можно так сказать, комбинированный прием — начать разведкой передовых батальонов и, если убедимся, что главные силы противника остались на прежнем рубеже, двинуть в бой все спланированные силы и средства без перерыва для уточнения задач».

Важно отметить понимание Рокоссовским роли и места командира, командующего в бою, операции, сражении: «Многие большие начальники придерживались взгляда, что плох тот командующий армией и фронтом, который во время боя руководит войсками, находясь большее время на своем командном пункте, в штабе. С таким утверждением нельзя согласиться. По-моему должно существовать одно правило: место командующего там, откуда ему удобнее и лучше управлять войсками… Конечно, вовсе не значит, что командующий должен всегда отсиживаться в штабе. Присутствие командующего в войсках имеет огромное значение. Но все зависит от времени и обстановки». Кстати, свой штаб фронта он организовывал весьма необычно, не стандартно, но очень эффективно. Рокоссовский пишет: «Создали, как мы ее назвали, штаб-квартиру, где сообща обдумывали планы, принимали решения, заслушивали информацию офицеров-направленцев, обсуждали всевозможные предложения, обменивались мнениями об использовании различных родов войск, об организации взаимодействия между ними. Тут же отдавались необходимые распоряжения. В результате руководящий состав фронта постоянно был в курсе происшедших событий и быстро на них реагировал. Мы избавлялись от необходимости тратить время на вызов всех руководителей управлений, родов войск и служб и на заслушивание длинных и утомительных докладов». Просто, как и все гениальное.

Думаю, всего выше сказанного достаточно, чтобы понять, насколько высока роль Рокоссовского в развитии военного искусства

Третий критерий — уважение, любовь, популярность Рокоссовского в народе, среди профессионалов — доказывается без труда. Вот свидетельство его однокашника по учебе будущего маршала И.Х. Баграмяна: «Особую симпатию в группе вызывал к себе элегантный и чрезвычайно корректный Константин Константинович Рокоссовский, Стройная осанка, красивая внешность, благородный, отзывчивый характер — все это притягивало к нему сердца товарищей. Среди нас, заядлых кавалеристов, он заслуженно считался самым опытным конником и тонким знатоком тактики конницы». Вот что пишет и его давний друг и соратник Г.К. Жуков: «Рокоссовский был очень хорошим начальником. Я уже не говорю о его редких душевных качествах — они известны всем, кто хоть немного служил под его командованием. Более обстоятельного, работоспособного, трудолюбивого и по большому счету одаренного человека мне трудно припомнить. Константин Константинович любил жизнь, любил людей». Вот свидетельство А.М. Василевского: «Я счастлив, что имел возможность на протяжении Великой Отечественной войны быть свидетелем полководческого таланта Константина Константиновича». Таких свидетельств великое множество. Я лишь отмечу, что особенно выделял и любил по-своему Рокоссовского и Верховный Главнокомандующий. Тот же Василевский, говоря о своих и Жукова взаимоотношениях со Сталиным, отмечает: «Когда мы находились на фронтах, он нередко ссылался на свои переговоры с командующими войсками фронтов, и особенно с К.К. Рокоссовским». Рокоссовского уважали и противники. Вот только одно высказывание генерала-фельдмаршала Буша: «С Рокоссовским непросто воевать. Если нашего Роммеля называют лисом пустынь, то Рокоссовского можно назвать львом степей и лесов». Из союзников его особенно ценил лучший их полководец фельдмаршал Монтгомери, а заодно с ним и сам Уинстон Черчилль. Кстати, только Рокоссовский награжден королевой Великобритании Рыцарским Командорским крестом ордена Бани. Ну, а как можно забыть о тех десяти годах руководства им Военным министерством Польской народной республики? Что бы не говорили нынешние польские русофобы, не было у поляков в современной истории более прославленного полководца, чем Константин (Ксаверий) Рокоссовский. Пилсудский, с профессиональной точки зрения, ему и в подметки не годится. Им бы, полякам гордиться таким героем, а они считают его «проклятым москалем». И пусть считают, ибо для нас это русский до глубины души человек, русский полководец. И никому мы его не отдадим!

Константина Константиновича любили и любят до сих пор. Солдаты, которые называли его «Маршал вперед!». Обычные граждане, которые присылали ему тысячи писем, подарки. Удивительно, но подарки шли даже от колхозников Туркмении, где маршал никогда не бывал. Однако они шли с теплыми словами: «Наша любовь и наши сердца с вами, дорогой Константин Константинович!». О нем слагали песни:

Грозный гром — салют московский

В нашу честь гремел не раз.

Храбрый маршал Рокоссовский

Вел всегда к победе нас!

Его именем названы площади, улицы в Москве, Волгограде. Памятник стоит в старинном русском городе Великие Луки, а память о нем всегда будет в наших сердцах.

О том, как воевал Рокоссовский без малого четыре года на фронтах Первой мировой войны, говорят три георгиевских креста, георгиевская медаль, два ранения и звание унтер-офицера. Революцию, как большинство нижних чинов, Рокоссовский встретил с восторгом и сознательно примкнул к большевикам. Избирается сначала в эскадронный, потом полковой комитет. В октябре 1917 года многочисленное солдатское собрание избирает его помощником начальника Каргопольского красногвардейского кавалерийского отряда, а потом и командиром. Подчеркиваю, Рокоссовский сознательно выбрал Советскую власть и никогда, даже в тяжелейшие для себя годы, в этом не раскаивался. Сейчас, зная о годах, проведенных им в Крестах, пытаются поставить его в ряды скрытых врагов Советской власти. Глупости все это.

Гражданскую войну он начал командиром кавалерийского эскадрона и закончил командиром полка. В марте 1919 года на колчаковском фронте вступил в партию большевиков и, можно не сомневаться, никогда бы не отказался от партбилета. Спустя несколько месяцев, награжден своим первым орденом Боевого Красного Знамени за захват батареи противника. Вскоре зарубил генерала Воскресенского и получил первое в гражданскую войну и третье по счету ранение. Второго ордена и нового ранения удостоится будучи командиром 35-го кавалерийского полка в 1922 году в Манчжурии за победоносные бои с бароном Унгерном. Не удивительно, что осенью 1924 года его направляют на учебу на высших Кавалерийских командных курсах ККУКС в Ленинград, куда отбирали лучших кавалерийских командиров Красной Армии. Там он познакомился и подружился с будущими соратниками Жуковым, Баграмяном, Еременко, Рыбалко и другими. Кстати, там и началось его негласное соперничество, в хорошем, профессиональном плане, с Жуковым. Они были лучшими во всем. Одинаково упорно занимались теорией военного дела, прихватывая для этого и ночи. Им не было равных среди лучших кавалеристов курсов. Судьба будет долго вести их плечом к плечу по жизни, подчинять одного другому, но взаимное уважение и дружба останутся на всю жизнь. Жуков после окончания курсов вернется в полк, а Рокоссовский по просьбе монгольского правительства направится в Улан-Батор инструктором Отдельной монгольской кавдивизии. Фактически он прокомандует этой дивизией два года. В начале 1928 года он командир 5-й Отдельной Кубанской кавалерийской бригады, а через полгода вновь едет на учебу уже в Москву на Курсы усовершенствования высшего командного состава КУВНАС. Так что не будем особенно упрекать Рокоссовского в отсутствии академического образования. Он учился, да еще как блестяще! Кстати, Жуков тоже попадет на эти курсы, но в конце года. А Рокоссовский в это время во главе своей кавбригады воюет с китайцами в Манчжурии на КВЖД. Кстати, его молодая жена Юлия Петровна рядом с мужем, работает медсестрой в армейском госпитале. После КВЖД страна впервые услышала имя Рокоссовского. Молодой комбриг награжден третьим орденом Боевого Красного Знамени и вступает в командование 7-й кавалерийской дивизией в Белоруссии. Жуков в этой дивизии командует бригадой. Позднее он напишет: «С Константином Константиновичем Рокоссовским, как я уже упоминал, мы вместе учились в 1924-1925 годах в Ленинграде на ККУКС и хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитанием личного состава. Я приветствовал его назначение и был уверен, что К.К. Рокоссовский будет достойным командиром старейшей кавалерийской дивизии. Так оно и было». Дорого стоят такие оценки.

А Рокоссовский продолжает блестящую военную карьеру. Командует 15-й кавалерийской дивизией. Делает ее лучшей в округе, за что и получает орден Ленина. В начале 1936 года комдив орденоносец Рокоссовский прибывает в Псков для командования 5-м кавалерийским корпусом, который за год тоже становится лучшим в округе. Но 5 июня 1937 года на стол наркома Ворошилова ложится письмо из Забайкалья, донос на Рокоссовского, Сколько их тогда было, на кого только не писали. И ведь добровольно, без принуждения, а мы все: «Сталин, да Сталин». Рокоссовский «подозревается в связях с контрреволюционными элементами и его социальное прошлое требует серьезного расследования». Контрреволюционным элементом объявляется его сослуживец еще по 1916 году такой же поляк и унтер-офицер Адольф Юшкевич, который впоследствии якобы перебежал к Пилсудскому. Письму дали ход. Следователям оказалось легче выбить кавалеру высших советских орденов три зуба, чем добиться признания и клеветы. Любопытна такая деталь. На суде Рокоссовский заявил, что действительно знал Юшкевича по службе в одном полку, а вот в Гражданскую войну тот геройски сражался в рядах Красной Армии и погиб на Перекопе, о чем он причитал в газете «Красная Звезда». Газету нашли, и заседание суда отложили до 1940 года. А тут уж помогло ходатайство старых друзей Жукова и Тимошенко, поручившихся за своего товарища головой. И в марте 1940 года полностью реабилитированный Рокоссовский вновь принимает 5-й кавалерийский корпус. В личном деле о тридцати месяцах, проведенных за решеткой в Крестах, одна фраза: «Находился под следствием, освобожден с прекращением дела». Ехать пришлось в Киевский округ, куда перебросили корпус. Как он был счастлив, думаю, понятно каждому. К тому же, округом командовал старый друг, бывший подчиненный, а теперь начальник Георгий Жуков.

11 июня 1940 года в связи с присвоением только учрежденного звания генерал-майор газета «Красная Звезда» впервые напечатала портрет Рокоссовского. Страна впервые увидела своего героя. Этим же постановлением Совнаркома ровеснику Рокоссовского, в недалеком прошлом его подчиненному Жукову присвоено звание генерал армии.

Войну Рокоссовский начал командиром 9-го механизированного корпуса. Я уже говорил, как уверенно, блестяще воевал он в этой должности, обороняясь, нанося контрудары в районах Олыка, Дубно, Ровно! Получить летом 1941 года боевой орден мог только действительно выдающийся военачальник. Рокоссовский получает четвертый по счету орден Боевого Красного Знамени и отзывается в Москву с назначением командующим армией Западного фронта. Сейчас досужие «правдорубы» не устают повторять о невероятном везении, которое все время сопутствовало Рокоссовскому с самого начала войны. Не отбудь с Юго-Западного фронта всего за несколько часов до начала немецкого наступления, любимчик Сталина непременно оказался бы в немецком плену или погиб.

Рокоссовский и сам не исключал любого поворота событий на войне и писал: «трудно представить, как бы мы выглядели, окажись под воздействием вражеских сил на направлении главного удара». А тогда из Москвы, вместо спокойного вступления в командование армией его бросили в самое пекло смоленского сражения, да еще с приказом сформировать из всего, что встречалось на дорогах от Москвы до Ярцево, а значит, почти из ничего, особую боевую группу и остановить врага. Реально в свое распоряжение Рокоссовский получил две полуторки со счетверенными пулеметами, радиостанцию и несколько офицеров для будущего штаба группы. Экое везение! Но в этих невероятных условиях группу он создал, и быстро превратил ее из нескольких разношерстных дивизий в настоящую боевую единицу, которая остановила-таки немцев.

В начале августа он уже генерал-лейтенант и получает, наконец, в командование 16-ю армию, с которой потом прославит свое имя. Насколько полноценна оказалась армия, ее бывший командующий генерал М.Ф. Лукин после Смоленского сражения, не стесняясь, заявил: «Шестнадцатую армию не разбили, ее растащили…». И опять Рокоссовский вынужден был фактически в боевой обстановке укомплектовывать армию соединениями своей группы войск и другими разрозненными частями. По сути дела формировать новую армию, которая на фронте 50 км оседлала основную магистраль Смоленск — Вязьма и успешно отражала атаки противника. Именно в этих боях Рокоссовский впервые необычно применил «Катюши», именно тогда стоял во весь рост под огнем противника, именно тогда просидел ночь в одиночном окопе, именно тогда предложил не принятую Коневым новую тактику организованного отхода. 5 октября Рокоссовский получает от командующего фронтом Конева телеграмму, предписывающую сдать войска армии генералу Ф.А. Ершакову а самому 6 октября прибыть со штабом в Вязьму получить там не менее 5 дивизий и организовать контрудар в направлении Юхнова. Приказ был настолько необычен, что Рокоссовский потребовал его письменного подтверждения за подписью Конева, и только после получения оного приступил к исполнению. Кстати, это поможет ему избежать суда, когда начнутся разборки после трагедии Западного фронта. А трагедия началась фактически в день убытия Рокоссовского в Вязьму. Немцы пошли в решительное наступление на Москву, и уже через десять суток почти все войска Западного и часть сил Резервного, Брянского фронтов окажутся в печально знаменитом Вяземском котле. В Вязьме Рокоссовский никаких дивизий не нашел, там и в ближайшей округе вообще не было войск. Но мы опять слышим разговоры о везунчике Рокоссовском, чудом избежавшим окружения и плена. Но этому везунчику снова досталась невыполнимая задача — собрать из ничего армию и встать последним заслоном на пути немцев к Москве. Кстати, в окружение он тоже попадет, но с честью прорвется из него с боями. Что касается везения, то на войне это совсем не редкая вещь.

Новая 16-я армия займет то самое Волоколамское направление, на котором решится судьба столицы, России, может быть всего мира. Не буду повторять известные страницы биографии Рокоссовского, в которые вошли и знаменитые герои-панфиловцы, и конфликт с Жуковым, и запредельно тяжелые бои у последнего рубежа, практически на окраине Москвы, и блестящие по замыслу, четкие по исполнению наступательные операции. Чего только стоит невероятное форсирование сибиряками Белобородова вскрывшейся реки Истра в тридцатиградусный мороз. Я лишь хочу отметить два момента. С Московской битвы начнется великая слава полководца Рокоссовского. Далее до конца войны он будет участвовать во всех самых важных сражениях Великой Отечественной войны. И это не случайно. Второй момент связан с тем, что под крылом Рокоссовского постоянно вырастали талантливые военачальники, настоящие профессионалы, герои войны. Перечислю лишь наиболее известные фамилии. Генералы Панфилов, Доватор, Белобородов, Катуков, Лизюков, Малиновский, Черняховский, Батов, Горбатов, Чуйков. Лучший артиллерист Красной Армии генерал В.И. Казаков всю войну командовал у Рокоссовского артиллерией.

Второй год войны начался для Рокоссовского знаменитой операцией под Сухиничами, о которой мы уже говорили, и тяжелейшим, как часто бывает на войне, нелепым ранением. Он нередко бывал в смертельно опасных ситуациях. А здесь в день 8 марта за окном штаба армии разорвался всего один снаряд и один осколок поразил одного Рокоссовского. Лечился долго, мучительно, но осколок так и остался в его теле до конца жизни. Мучения несколько ослабила настоящая радость — нашлись жена и дочь. Встреча с ними помогла выздоровлению и быстрому возвращению в строй. С июня 1942 года он командует Брянским фронтом. В тяжелейшие дни прорыва немцев к Сталинграду и на Кавказ именно контрудары Брянского фронта сорвали попытку противника расширить прорыв еще и на север. Рокоссовский остановил его в районе Ельца. Этого нельзя было не заметить, и в сентябре, в самый разгар Сталинградского сражения он принимает в командование Донской фронт. Сталинградская биография Рокоссовского тоже хорошо известна.

В оборонительных боях ему ставилась задача все-таки ликвидировать коридор всего в несколько километров, по которому немцы вышли к Волге и разрубили наш фронт надвое. До сих пор, если глядеть на карту, многим непонятно, почему Рокоссовский не смог этого сделать. Между тем, на войне такие узкие места встречаются сплошь и рядом. Конфигурация местности, коммуникаций, концентрация сил и множество других, на первый взгляд незаметных факторов делают эти участки фронта непреодолимыми до определенного момента. Так было под Ленинградом, Ржевом.

Так было и тут. Понимая важность участка, Паулюс сосредоточил здесь лучшие силы, которые сели на господствующие высоты так называемого Сталинградского обвода, построенного в свое время еще нашими войсками. Немцы просматривали наши войска вплоть до тылов. Мы же видели лишь крутые склоны их переднего края. Рокоссовский атаковал не так уж бесплодно. Своими атаками он спасал истекающую кровью 62-ю армию, а своей активностью заставил немцев поверить, что здесь и будет главный удар при большом наступлении русских. Второй момент связан с характером Рокоссовского. Получив право завершить окончательный разгром окруженной группировки силами своего и Сталинградского фронта, он поспешил в штаб знаменитой 62-й армии пешком через Волгу под огнем противника. «Со мной были Телегин, несколько офицеров, проводник и два сапера. Конечно, такую группу противник сразу заметил и на протяжении всего пути сопровождал нас артиллерийским и минометным огнем». В этом весь Рокоссовский. И, наконец, способность Рокоссовского признавать свою неправоту. В конце 1942 года он был убежден, что смог бы ликвидировать сталинградский котел сразу, если бы у него не забрали 2-ю Гвардейскую армию для отражения деблокирующего наступления Манштейна. Он тогда неправильно оценил силы Паулюса в 90 тыс. На самом деле в котле оказалось более 220 тыс. Так что не хватило бы ему сил и с Малиновским. Но главное, без контрудара 2-й Гвардейской армии Манштейн прорвался бы к Паулюсу. В феврале 1943 года, после допроса плененного фельдмаршала он поймет и признает свою ошибку.

После Сталинграда Рокоссовский получит один из первых орденов Суворова первой степени, звание генерал-полковника и отправится на Центральный фронт — на Курскую дугу. Итоги главного сражения 1943 года и роль в нем Рокоссовского не требуют комментариев. Отметим лишь один сюжет. Он не любил говорить, тем более подчеркивать, что на его фронте немцы сумели продвинуться только на 10–12 километров, а у Ватутина на 35–40. Ибо понимал, что Ватутину все-таки пришлось выдержать удар более мощной группировки, лучших дивизий вермахта. Чего стоит один танковый корпус СС с его дивизиями «Райх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Рокоссовский глубоко уважал и высоко ценил полководческий талан Николая Федоровича Ватутина. Об этом говорит хотя бы та деликатность, которую он проявил в конце того же 1943 года, когда был направлен Сталиным к Ватутину, исправлять положение дел после прорыва немцев под Киевом. Другой бы немедленно отстранил Ватутина и взял всю славу уже подготовленного контрудара себе. Кто-то другой, но не Рокоссовский.

Летняя кампания 1944 года и ее главная операция «Багратион», на мой взгляд, станет вершиной полководческого взлета Рокоссовского. Будут еще славные дела в Польше, Восточной Пруссии, Померании, Берлинская операция и встреча с союзниками на берегах немецкой Балтики, но именно после Белоруссии он стал одним из трех первых полководцев Красной Армии в Великой Отечественной войне. Именно в 1944 году он стал Маршалом Советского Союза и Героем Советского Союза.

Кому, как ни Рокоссовскому, наполовину поляку, освобождать Польшу? Он и начал это дело. Его войска первыми вошли на польскую землю. В тылах его фронта в городе Люблин появилось первое польское правительство новой Польши. Он стоял под Варшавой. И вдруг перевод с берлинского направления на 2-й Белорусский фронт. Историки, публицисты, писатели любят обсуждать этот непонятный поступок Сталина. Конечно, все на стороне Рокоссовского, в очередной раз обиженного коварным вождем. Рокоссовский действительно обиделся и не побоялся сказать об этом Сталину, но пересилил обиду, когда узнал, что на его место заступает Жуков. Вождь оценил это и запомнил, как и то, что Рокоссовский без малейшего сомнения и просьб оставил все свое блестяще подготовленное, буквально сроднившееся с войсками фронтовое управление новому командующему. Профессионалы понимают, насколько это важно было для Жукова накануне главной операции всей войны. Дело, основное дело всей жизни должно быть выше личных амбиций. В этом тоже весь Рокоссовский. Его же защитникам хочу напомнить, что и сам наш герой не раз, конечно не по своей воле, «перебегал дорогу» другим военачальникам. Как это было, например, с решением вопроса, кому поручить ликвидацию окруженной группировки под Сталинградом, — Рокоссовскому или Еременко. Все-таки, именно войска Еременко долгие месяцы непосредственно обороняли Сталинград, стояли на его последних рубежах. Ну, это к слову.

Я же хочу повторить, что Великую Отечественную войну Рокоссовский по праву закончил одним из трех главных полководцев страны. Получил вторую золотую звезду Героя Советского Союза, командовал самым важным парадом в жизни нашей армии, нашего государства, может быть, за всю их историю — парадом Победы 1945 года. Чего еще желать, чего еще можно добиться? Однако его ждали новые дела, новые, уже мирные победы, новая слава. В первые послевоенные месяцы вернулся-таки в Польшу — главнокомандующим Северной группой советских войск, дислоцированных на ее территории. В октябре 1949 года произошел вообще невероятный для современной истории поворот в его судьбе. По просьбе польского правительства, подчеркиваю это, Рокоссовский становится министром национальной обороны и заместителем председателя Совета Министров ПНР. Ему присваивается звание «маршал Польши». Уезжая в Варшаву, Рокоссовский ни на минуту не сомневался, что это недолгая командировка, и он непременно вернется на горячо любимую родину в Россию. Однако командировка затянулась на долгие семь лет. Хрущев, начавший разоблачать культ личности Сталина, вернул когда-то репрессированного прославленного маршала в страну, назначил его заместителем министра обороны СССР. Опять он попадает в прямое подчинение к давнему другу министру Г.К. Жукову. Разоблачитель культа очень надеялся на то, что Рокоссовский встанет в дружные ряды многих маршалов, поспешивших обличить некогда боготворимого вождя. В этой кампании Рокоссовский был нужен со своим авторитетом и всенародной любовью, общеизвестной порядочностью и принципиальностью. Но он, кстати, как Жуков и Василевский, наотрез отказался «бросать камни в поверженного льва», зная настоящее место, роль Сталина, как и его разоблачителей, в истории Великой Отечественной войны. И в этом тоже весь Рокоссовский. В октябре 1957 года Хрущев снимает Жукова с поста министра, а Рокоссовского отправляет командовать войсками Закавказского военного округа. Через год новый министр обороны маршал Р. Я. Малиновский возвращает своего бывшего, глубоко уважаемого командира в Москву главным инспектором Минобороны СССР. Но это по сути дела полу опала. С 1962 года Рокоссовский вообще в Группе генеральных инспекторов — так называемой «райской группе».

Дважды Герой Советского Союза, кавалер ордена «Победа», семи орденов Ленина, шести орденов Боевого Красного Знамени, орденов Суворова и Кутузова первой степени, польского ордена Виртути Милитари» 1 класса со звездой и Крестом Грюнвальда, французского ордена Почетного легиона с Военным крестом, английского Рыцарского Командорского Креста ордена Бани, Константин Константинович Рокоссовский проживет, прослужит стране еще шесть лет и уйдет из жизни на 74 году 3 августа 1968 года мирно и непостыдно. Прах его упокоится на Красной площади в Кремлевской стене.


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру