Леонид Зуров: героика и благочестие

Произведения Леонида Федоровича Зурова (1902–1971) еще только возвращаются на Родину и в должной мере не вошли в литературный обиход. Его имя чаще всего упоминается лишь в связи с творчеством И.А. Бунина эмигрантского периода, с судьбой бунинского рукописного наследства, оставшегося на попечении Зурова. Между тем и сам Зуров — писатель даровитейший, причем писатель глубоко православный, владевший к тому же своим стилистическим почерком. Некоторое представление о характере его произведений дает однотомник прозы, включающий повести, рассказы и зарисовки Леонида Зурова, выпущенный издательством "Паломник" в 1999 году. Мною, как составителем этого однотомника, дано ему название "Обитель", по одноименной повести. Оно наиболее полно вбирает главную суть произведений автора: обитель — замкнутый круг святости, вне которого существует бездуховный, греховный мир. Этот круг святости можно раздвинуть шире, и он охватит в своих границах всю нашу родину, жившую благочестивой жизнью и называемой когда-то Святой Русью. Обитель слышит не только молитвы подвигоположников, она способна и героически сражаться с врагом; тогда раздаются еще и звуки мечей. Судьба самого писателя была напрямую связана с героикой и благочестием, оттого-то эти две составляющие оказались главными в его творчестве.

Вот как складывалась жизнь Леонида Зурова. Родился он в городе Острове, что на Псковщине, в купеческой семье. Было это 18 апреля 1902 года, почти на самом хронологическом стыке столетий. Заштатный городок жил тихой, во многом не искаженной русской жизнью, жил воспоминаниями о далеком героическом прошлом своего края, когда наши славные ратники отражали полчища иноземных пришельцев, не считаясь с опасностью сложить головы. Каждая пядь родного края полита кровью боевых дружин, о чем свидетельствовали седмивековые каменные кресты на заросших курганах. Зуров был воспитан на этих героических сказаниях, любил их слушать среди бывалых дедов. Церковные службы, молебны, крестные ходы — все было в почете, являлось частью бытового уклада. Пошумели было смутьяны в пятом году, но их здесь посчитали за свистунов и ненавистников, да с тем те вскоре и исчезли.

Но катятся годы, и благоутишие городка Острова вскоре было взорвано революционными событиями 1917 года. Леонид Зуров тогда только что окончил гимназию. Переворачивалась страница жизни нормальной, открывалась зловеще-багровая, с письменами скорбными и мимобегущими. Опрокинут царский трон, пылают усадьбы и насиженные дворянские гнезда, гибнут ни в чем не повинные люди. В эту-то трагическую годину зарождается всесословное противостояние злодейству. Зуров добровольцем отправился в Северо-Западную армию Юденича, как он говорил, отправился бойцом "по долгу совести" освобождать Петроград от красноты. Что позвало, по существу, мальчика взяться за оружие? Безусловно, это был порыв патриотический — не надменный лозунговый призыв позвал его в окопы, юноша пошел защищать честь своей страны от бесчестия и надругательства над святынями. Его героика была напрямую сопряжена с благочестием. Быстро подвигались северо-западники и уже взяли Гатчину, вступили в Лигово, откуда будто бы уже виднелся купол Исаакия Далматского, что у самого Зимнего дворца, и краснота бежит, и вот бы еще рывок — и столица освобождена. Но не тут-то было: злодеи и возмущенные ими гарнизоны потеснили добровольцев, выхватили из их рук победу. В этих боях Леонид Зуров был дважды ранен, и его, еле живого, переместили в Эстонию. Заканчивался 1919 год, а с ним уходила в прошлое Родина. Предстояла бессрочная чужбина.

Несколько оправившись от ран и контузии, Леонид Федорович задумывается, как дальше жить. Поначалу он выбрал для себя стезю историка древнерусского искусства, чтобы полнее выразить свое желание послужить памяти предков, исчезающей памяти Отечества. И вот уже юный ревнитель древностей в Праге. В чешской столице он посещает Карлов университет и семинары академика Н.П. Кондакова, слушает его замечательных сподвижников по археологии. Зурову хочется стать ученым, но неотступная нужда, постоянная спутница русских изгнанников, не позволила дальше учиться. Найти работу на месте было совсем непросто. Вернулся в Прибалтику, на этот раз в Латвию. Одно время в Риге устроился маляром, а немного погодя — ответственным секретарем детского православного журнала "Перезвоны". С "Перезвонов" и пойдет отсчет литературной работы Леонида Зурова. Здесь он напечатал свои первые прозаические опыты, близко сошелся с профессиональными писателями и художниками.

А уже в 1928 году в Риге вышла в свет его первая книга "Кадет", куда он включил одноименную повесть и ряд рассказов и очерков. Молодой писатель в ней сразу предстал во всем блеске своего дарования: художественная ткань его прозы была выработана столь тщательно и умело, что потрясла совершенством даже маститых литераторов; своим трепетным пером Зуров ярко отобразил тончайшие душевные переживания, а событийный фон им был выписан столь убедительно и достоверно, как это смог сделать лишь живой свидетель и участник описываемых ситуаций. Появились печатные отклики, один из них принадлежал перу Ивана Бунина, напечатан в парижской газете "Россия и славянство" 12 января 1929 года. В том отклике есть такие бунинские строки: "Подлинный, настоящий художественный талант — именно художественный, а не литературный только, как это чаще всего бывает…"

О чем же содержание повести "Кадет"? Сюжет ее прост и трагедиен. В революционный переворот чистые сердцем юноши, такие же 16летние, как Зуров, а некоторые чуть постарше, вовлеклись добровольцами противостоять красному погрому. Митя Соломин покидает сожженное мужиками имение Липки и едет в Ярославль, где, по слухам, готовится вооруженное восстание против большевистской власти. В местном кадетском корпусе собрались такие же мальчики, взявшие на себя непомерную ответственность перед Родиной — отстаивать благочестивую русскую жизнь. Митю на эту борьбу благословила родная мать, после благословит и гимназистка, к которой пробудились у юноши первые сердечные чувства. Уповая на помощь Божию, кадеты уже в боевых условиях познают "чистую силу древних слов молитв, освобождающих их от гнета и делавших души крепкими и ясными. После молитвы спокойнее билось сердце" (1). Здесь, в Ярославле, с 6 по 21 июля 1918 года власть у красных, учинивших в городе тотальный террор, отберут в пользу народа добровольцы, среди них будет и герой повести Зурова "Кадет" Митя Соломин. Историки на сегодня уже в деталях прояснили подробности реальных событий тех дней в Ярославле. Во многом они достоверно описаны и руководителем вооруженного восстания полковником А.П. Перхуровым, воспоминания которого Зуров к моменту написания своей повести знать не мог, поскольку впервые они были опубликованы в 1930 году.

Доброволец Дмитрий Соломин вместе с другими кадетами, вместе с военнослужащими, горожанами, духовенством будет защищать город, а когда их потеснят обстрелами — красным дан приказ на уничтожение Ярославля с земли и с воздуха (2) — основные боевые события будут происходить в Спасо-Преображенском монастыре, а за пределами города — в Толгском монастыре. События в восставшем Рыбинске будут тоже отображены Зуровым. Героика и благочестие главных персонажей повести "Кадет" передается писателем через поступки своих героев, через сострадание и жертвенность в условиях истребительного одичания распропагандированной толпы.

Зуров, как летописатель событий, во многом пережитых им самим непосредственно, исключительно достоверен и правдив. Взятое им национально-историческое направление в изображении облика прочных созидательных устоев жизни, в изобличении злодейских приемов разрушения этих устоев и верховенства греха выдвинуло на передний план непреходящее значение религиозно-нравственного идеала, носителем которого является народ церковный. Именно народу церковному Зуров посвятит самые трогательные и самые вдохновенные страницы своих произведений, начиная с повести "Кадет". Непревзойденный стилист, мастер психологических интонаций в изображении характеров и пейзажа, писатель, при всем лаконизме и скупости его изобразительных средств, умеет так пронизывать свои произведения свежестью лирических чувств, что читатель, вникнув в его повести и рассказы, а потом и в его романы, неотрывно уже будет согреваться мечтой еще раз повстречаться с полюбившимися героями.

Вскоре Бунин получил и другую книгу Зурова — "Отчина", и тоже по отзыву Ивана Алексеевича "прекрасную". Так ярко и так образно никто из русских писателей еще не поведал о далеком прошлом Псково-Печерского монастыря, о его духоносцах и ратниках, отстоявших твердыню в годы вражеских набегов. В повести явно ощущается летописный подтекст, художественный язык аскетичен, стилевая заостренность сродни сказу. "В этой книге, как в золотой чаше, собраны драгоценные слезы, и скорби, и страдания мучеников — истинных воинов Христовых, которые отдали свою жизнь за Дом Пресвятой Троицы и за веру Православную", — напишут спустя несколько десятилетий сестры Пюхтицкой обители на рукописном экземпляре "Отчины" — его они подарят братии Псково-Печерского монастыря. Полнее и лучше не скажешь.

Почти весь 1929 год ведется плотная переписка между Буниным и Зуровым. Прославленный писатель приглашает успешного дебютанта погостить в его доме. И в конце ноября того же года Леонид Зуров прибыл в Грасс, что на юге Франции. Там, в приморских Альпах, Бунин тогда жил достаточно широко, по-русски хлебосольно. При нем чуть ли не на правах членов семьи обитали начинающие писатели Николай Рощин и Галина Кузнецова. Даровитый, благовоспитанный, эффектный Зуров сразу же пришелся ко двору. Иван Алексеевич предложил ему остаться здесь, чтобы продолжить литературные занятия. Предложение было принято, и с тех пор с небольшими перерывами Зуров до конца дней будет жить у Буниных.

Французский период писателя насыщен трудом деятельным, подвижническим. Отказываясь от частых публикаций в периодике, куда его наперебой приглашали издатели, Зуров до самозабвения работает над романами. Первый из них — "Древний путь" (1934) посвящен разладу русской жизни, затравленной революционной смутой, вспышками ненависти, раскаяния и милосердия. Четыре года спустя появился новый роман — "Поле" (1938). Действительность взята все та же — революционная, но планы подачи событий разукрупнены, эпос пронизан чувственным психологизмом. Проза Леонида Зурова достигла нового уровня стиля, и это было большим литературным явлением. Многих взыскательных читателей поражали свежесть, изысканность и красота языка романа "Поле". Георгий Адамович в своем отзыве на выход в свет этого произведения заметил: "Из всех своих сверстников Зуров один постоянно обращен к родной земле и не страдает никаким отрывом. Его язык блещет оборотами, которые малопомалу исчезают из нашего городского, а особенно эмигрантского городского обихода.
Его замыслы уходят в глубь народной жизни и как будто растворяются в ней" (3).

В 1930-е годы по поручению парижского музея "Человек" Леонид Федорович трижды посетит Прибалтику с этнографической целью. Побывал он тогда и во Псково-Печерском монастыре, где радушно был встречен братией как бытописатель обители. Здесь Зуров изучал летописные источники и художественные сокровища ризницы. Под его началом в обители реконструирован древнейший храм Николы Ратного: святой на иконе держит крест и меч. Паломнические впечатления писателя отображены им в живых записях, объединенных заглавием "Обитель".

Тогда же Леонид Зуров начал упорно, по крупицам собирать материалы для задуманного им романа "Зимний дворец". Обозначилась весомая завязь романа, но замысел осуществить не привелось. Да он был и слишком велик: предстояло изобразить Россию в разломе эпохи; ту, царскую, благословленную Богом, и яростную, обездоленную ненавистниками. К собранным свидетельствам современников добавлялись новые воспоминания. Замысел усложнялся, менялись акценты. А тут и война началась. В архиве писателя, находящемся в Лидском университете (Англия), имеется 700 страниц машинописного текста этого неопубликованного романа.

Во время войны, когда немцы за три недели подмяли Францию, вся прежняя жизнь там многих людей пошла кверху дном. Насущная забота всех — и больше всего это коснулось русских изгнанников — как перемочь голод. А тут еще и слежка гестапо: Зурова забирали и допрашивали. По выходе на волю надо было искать хоть какую-нибудь работу и срочно покидать бунинское жилище. Военные бедствия обострили отношения между этими писателями до предела. К тому же старомодный, расцерковленный Бунин совершенно перестал сочувствовать всему, что писал Зуров. Сшибка непростых характеров привела к разрыву.

И вот Леонид Федорович в Буживале, вдали от всех. Пустыри, гараж, который он сторожит, книги новейших писателей и, конечно же, свое перо. К себе требовательность исключительная, пишется мало. Некоторые рассказы, собранные им позже в сборник "Марьянка" (1958), обдуманы и написаны здесь. Сборник Зурова "Марьянка" — последняя его прижизненная книжка с новинками. В ней так много поэзии, света и свежести, она пронизана такой любовью к православной Родине, что хочется ее страницы знать наизусть. Рассказы "Град", "Ксана", "Гуси-лебеди" — несомненные шедевры русской прозы.

Последние годы жизни Леонида Федоровича были омрачены душевным расстройством, житейскими невзгодами. После смерти Бунина он переехал на его парижскую квартиру, хранил, разбирал и публиковал архив Ивана Алексеевича, помогая его вдове. На могиле писателя Зуров поставил каменный крест, наподобие седмивековых псковских. А вскоре и ему рядом нашлось место. Дата кончины Леонида Федоровича — 9 сентября 1971 года.

"Книги Леонида Зурова останутся в русской литературе не в разряде литературных экспериментов, но как важные и правдивейшие свидетельства совестливого и чуткого очевидца русских трагедий и русской стойкости, запечатленные талантливым мастером прозы в полновесном писательском слове" (4) — к такому выводу пришел Николай Ефремович Андреев, видный православный искусствовед, знакомый Л.Ф. Зурова еще по кондаковским семинарам в Праге. Произведения писателя наконец возвращаются на Родину, и наше напоминание о нем в журнале "Москва" — реальное свидетельство пробуждающегося интереса к его творчеству.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. Зуров Л. Обитель. М: Паломник, 1999. С. 291.

2. Подробности см.: Ярославское восстание. Июль 1918го. Москва: Посев, 1998.

3. Последние новости. 1938, 24 марта.

4. Новый журнал. Нью-Йорк, 1971. Кн. 105. С. 275.

 


© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру