Идти, куда Господь стопы твои направил

Рассказ о житие Святителя Иннокентия Московского

Память Святителя Иннокентия, митрополита Московского – 31 марта (13 апреля) и 23 сентября (6 октября).

1 декабря 1840 года император Николай I пригласил в Зимний дворец архимандрита Иннокентия (Вениаминова), прибывшего с Алеутских островов.

Прием планировался протокольный.

Решено было образовать новую Камчатскую епархию и епископом туда поставить Иннокентия…

Но предоставим слово самому святителю…

"В начале 12 часа прибыли в церковь Государь Император и вся Высочай-шая фамилия. И тотчас началась литургия, которую совершал протопресвитер Василий Борисович Бажанов. По пропетии "Отче наш", мы отправились наверх, в собственную половину Его Величества, где я надел мантию и ожидал призыву. Ровно в 12 часов объявляют мне, что Государь просит меня. Я, взяв с собой образ Спасителя, пошел в кабинет Его Величества. Государь Император, перекрестившись, поцеловал икону, принял ее и положил на стол. В это время, я кое-как изъявил благодарность его Величеству за все его Высочайшие милости. При первом взгляде моем на Государя и свидании, я не мог не сробеть. И кто не сробеет при Нем! Но после того, ободренный его благосклонностью, я оправился и говорил свободно"…

Но это потом, а вначале разговор шел, как и положено, соответствующий протоколу.

— Очень благодарю Вас за то, что Вы решаетесь отправиться в такую отдаленную страну, и за то, что Вы там служили с такою пользою, – сказал государь, начиная разговор. — Много ли Вы там прожили лет?

— Пятнадцать, Ваше Императорское Величество.

— Где Вы получили образование?

— В Иркутске, оттуда отправился и в Америку.

— Как принимают веру нашу тамошние жители?

— Те жители, у которых я был в первое время, очень хорошие христиане… — ответил святитель Иннокентий. — Признаюсь откровенно Вашему Императорскому Величеству, что я только там и узнал, что есть духовные утешения; другие, у которых мне удалось положить начало…

1.
Разговор, который мы привели, был записан самим святителем Иннокентием, и именно на этой незаконченной фразе и обрывается он. И не понятно, то ли отвлекли святителя, когда он записывал памятный разговор, то ли не удавалось сформулировать на бумаге то, что было сказано тогда императору…

Однако сохранилась замечательная работа святителя Иннокентия "Записки об Атхинских алеутах и калошах", опубликованная, кстати сказать, в том же 1840 году, читая которую, можно понять, как отвечал архимандрит Инно-кентий, или, по крайней мере, о чем он думал, отвечая на вопрос государя…

"Самая резкая и сильная черта характера алеутов есть их терпеливость — и терпеливость почти до бесчувствия, — писал в своих записках святитель Иннокентий. — Кажется, невозможно придумать такой трудности и такого невыносимого обстоятельства, которые бы поколебали алеута и заставили его роптать. В случае голода для него ничего не значит пробыть три-четыре дня совершенно без всякой пищи, и он никакими знаками не даст вам знать, что уже несколько дней не ел ничего, если вы не догадаетесь сами о том по бледности лица его… В болезненном состоянии не услышите от него ни стона, ни крика даже при самой жестокой боли… Алеуты почти во всех отношениях очень переимчивы. Это они доказывают тем, что очень скоро переняли от русских все рукоделия, какие только имели случай видеть… Алеуты в зрелом возрасте имеют большую охоту учиться, грамоте, которую особенно они показали в последнее время, когда начали иметь книги на своем языке, так что там, где они имеют более свободного времени, например, на острове св. Павла, почти все до одного умеют читать и, как заметно, скоро выучиваются… Почему алеуты так скоро и, так сказать, вдруг оставили свою веру, очень нестрогую, и приняли чуждую, строжайшую? И почему они к ней усерднее, чем их соседи? Общая причина того и другого, я думаю, находится в самом их характере: уналашкинцы имеют более добрых качеств, нежели худых (как это сказано выше), и, следовательно, семя Слова Божия удобнее и глубже может пасть на такое основание и скорее может принести плод. Других ближайших сильных причин, заставивших алеутов принять новую веру, я не вижу"…

Об этом, или примерно об этом, наверное, и говорил святитель Иннокентий, отвечая на вопрос государя.

А о чем думал государь, слушая Иннокентия?

Наверняка вспоминал он восторженные отзывы об этом человеке и митрополита Филарета (Дроздова), и адмирала Е.В. Путятина, и знаменитого географа и мореплавателя Ф.И. Литке…

Поразителен был этот человек, выросший в далеком сибирском селении Анга на Лене. Закончив иркутскую семинарию, он отправился на алеутские острова и проповедал там православную веру… Создав алеутскую письменность — петербургские ученые восхищались его научными работами! — он продолжил дело святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, святителя Стефана Пермского…

Николай видел, что этот человек принадлежит к тому Преображенскому батальону, который сохранит верность присяге в любые времена…

— Я утвердил проект Камчатской епархии… — сказал император, когда архимандрит Иннокентий завершил свой рассказ. — Но кого назначить архиереем?

— Дух Святый вложит в сердце Вашего Величества святую мысль избрания, — отвечал архимандрит.

— Я хочу сделать Вас Камчатским архиереем, — подумав, сказал государь.

— Я весь в повелениях Вашего Величества, — отвечал архимандрит. — Как Вам угодно, то и свято для меня…

2.
Вопрос с назначением Иннокентия на Камчатскую епархию был решен, но аудиенция на этом не закончилась. Император попросил архимандрита навестить его детей и рассказать им о своем служении на Алеутских островах.

Теперь Иннокентий, до самого отъезда своего в Америку, регулярно ходил во дворец к малолетним великим князьям, Михаилу Николаевичу и Николаю Николаевичу, и рассказывал об уналашкинских алеутах, об островах, растянувшихся в Тихом океане, о китовом промысле, о путешествиях на байдарках по океану…

Не рискуя ошибиться, можно предположить, что рассказал архимандрит Иннокентий (Вениаминов) царским детям и историю алеутского старика Ивана Смиренникова, которая произвела столь сильное впечатления на него самого.

История эта, столь схожая с детской сказкой, воистину поразительна.

Дело было так…

Прожив четыре года на Уналашке, в 1828 году отец Иоанн Вениаминов в Великий пост отправился в первый раз на остров Акун, чтобы приготовить тамошних алеутов к говению.

Приплыл он туда на трехлючной байдарке, и каково же было его удивление, когда он увидел на берегу празднично одетых алеутов. Едва святитель выбрался из байдарки, все бросились к нему.

— Приветствуем тебя, отец Иоанн на нашем острове! — радостно говорили они.

— А что у вас за праздник сегодня? — спросил отец Иоанн. — Почему вы такие нарядные…

— Нам сказали, что ты сегодня должен приехать к нам, поэтому мы и нарядились и вышли на берег, чтобы встретить тебя!

— А откуда вы узнали, что это именно я — отец Иоанн? И кто вам сказал, что я приеду сегодня?

— Наш шаман, — ответили алеуты. — Он сказал: ждите, сегодня приедет человек, который научит вам молиться Богу… И он так точно описал тебя, что дивно было бы не узнать…

— А могу ли я увидеть вашего шамана?

— Его сейчас нет тут, но он сам придет к тебе… Зовут его Иван Смиренников…

И действительно скоро святитель увидел этого удивительного шамана, пришедшего причаститься Святых Тайн. Оказалось, что хотя Иван Смиренников и неграмотен, но Евангелие и молитвы знает.

— А откуда ты узнал, когда я приеду к вам, чтобы научить молиться? — спросил отец Иоанн.

— Мне товарищи мои рассказали… — ответил Смиренников.

— Какие товарищи?

— Белые люди… — сказал Смиренников. — Еще они рассказали, что в недалеком будущем ты отправишь свою семью берегом, а сам поедешь водою к великому человеку и будешь говорить с ним…

— Где же эти, белые люди, живут? Кто они и какой наружности? Во что одеты?

— Они живут здесь недалеко в горах и приходят ко мне каждый день… А одеты они одежду, не похожую на нашу…

Он подробно описал одежду и наружность "белых людей" и описание это точно соответствовало тому, как изображают архангелов. Получалось, что приходили они к старику Ивану Смиренников в стихарях, обложенных розовыми лентами.

— Когда же к тебе явились эти белые люди первый раз? — спросил отец Вениамин.

— Они явились вскоре после того, как нас окрестил иеромонах Макарий, чтобы научить меня молиться…

— А как они учат молиться? — спросил отец Вениамин. — Себе или Богу?

— Нет… — покачал головой Смиренников. — Они учат молиться не себе, но Творцу всяческих… Иногда они молились вместе со мною…

— А я могу увидеть этих людей?

— Я спрошу у них…

Вениамину надобно было посетить тогда еще два острова, и он покинул остров Акун, а когда вернулся, спросил у Смиренникова, видел ли тот белых людей.

— Видел…

— Ты спросил у них, могу ли я видеть их и желают ли они принять меня?

— Спрашивал! — ответил Смиренников. — Они хотя и изъявили желание видеть и принять тебя, но при этом сказали, зачем ему видеть нас, когда он сам учит вас тому, чему мы учим? Но пошли… Я отведу тебя к ним…

Здесь архимандрит Иннокентий замолчал, прервав свое повествование.

— И вы… вы видели этих белых людей? — нетерпеливо спросил семилетний великий князь Николай Николаевич.

— Нет! — покачал головою святитель. — Тогда что-то необъяснимое произошло во мне… Какой-то страх напал на меня и полное смирение… Что если я в самом деле увижу этих ангелов, как я подойду к ним? Ведь я человек грешный, а стало быть и недостойный чтобы говорить с ангелами… Это было бы с моей стороны гордостью и самонадеянностью, если бы я решился идти к ним… Я так и уехал с острова Акун, сделав перед отъездом наставление местным жителям, что негоже называть старика Ивана Смиренникова шаманом, а ему не пристало откликаться на это прозвище…

Рассказывал архимандрит Иннокентий (Вениаминов) и о том, как преподавал он в Ситхе Закон Божий, как составил грамматику для алеутов, и научил их читать и писать

— Люди не для того сотворены, чтобы жить только здесь, на земле, подобно животным, которые по смерти своей исчезают… — звучал в царских палатах голос святителя. — Но для того единственно, чтобы жить с Богом и в Боге, и жить не сто или тысячу лет, но жить вечно…

И как в нищем алеутском жилище обитатели его, внимали голосу святителя царские дети. По сути дела здесь, в царском дворце, святитель Иннокентий проповедовал православную веру так же, как на далеких тихоокеанских островах…

Вместе с младшими братьями приходил послушать архимандрита Иннокентия (Вениаминова) и наследник престола Александр Николаевич…

О том, как крепко рассказы апостола Сибири и Америки врезались в его па-мять, свидетельствует тот факт, что в 1868 году, когда освободилась Московс-кая кафедра, считавшаяся главенствующей в Русской Православной Церкви, император Александр II настоял, чтобы на эту кафедру был назначен именно Иннокентий Вениаминов.

Так получалось, что месяцы, проведенные в Санкт-Петербурге при назначении на камчатскую кафедру, ознаменовали начало нового этапа в жизни не только самого святителя Иннокентия, но и царской династии, но и всей страны.

3.
Кто же был этот человек, которому судил Господь просвещать не только уналашкинских алеутов, но и саму царскую семью?

"Скромность происхождения и неприметность места рождения не предвещали мальчику ни высокого положения в обществе, ни славы, которыми Господь удостоил его впоследствии за подвижническую жизнь. Скромность происхождения и неприметность места рождения не предвещали мальчику ни высокого положения в обществе, ни славы, которыми Господь удостоил его впоследствии за подвижническую жизнь".

Всю глубину этих слов патриарха Алексия II понимаешь, побывав на родине святителя Иннокентия.

Помню, когда мы отправились туда, в Иркутске, пошел снег…

Вдоль дороги тянулись белесоватые от выпавшего снега, словно затянутые плесенью луга, а вдалеке от дороги на склонах взгорков, ярко-рыжие в черной паутине облетевших березняков горели лиственницы.

Это дни второй — так ее называют здесь — осени пришли на байкальскую землю.

Баяндай… Половинка…Манзурка… Харбатово… Качуг…

Проносились мимо русские и бурятские городки и села, вставшие на водоразделе бассейнов Лены и Енисея...

А вот и село Ангинское…

Здесь 26 августа 1797 года в бедной семье Евсевия Попова — пономаря местного храма и родился мальчик, который при крещении был наречен Иоанном.

Ощущение Божьего чуда испытываешь и возле избушки, в которой вырос будущий святитель. Крохотная, смотрит она на отвернувшиеся от нее ангинские дома, на ясную даль речной поймы…

На поля и луга, как и двести лет назад, во времена детства святителя, стекает с вершин взгорков тайга, образуя причудливые, похожие то на людей, то на загадочные письмена, очертания…

И так мала эта избушка, так беззащитно бедна, что сжимается сердце, когда думаешь, что именно здесь и разгорелся светильник, осветивший не только верхнеленские края, но и всю восточную Сибирь, Алеутские острова, Америку…

Евангельская простота и сосредоточенность и в бедной тесноте избушки, и в набранном из бревен потолке. Это обычная деревенская изба, но как схожа она с монашеской кельей… Ничего ненужного, лишнего просто не способно вместится в нее.

 

Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | Конец | Все
© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru