Знаменитые города искусств. Равенна. Арианский баптистерий

Перевод А. Васильевой (специально для ПОРТАЛ-СЛОВО.RU)

Мавзолей Теодориха

Эпоха Теодориха: Арианский баптистерий

После падения западной римской империи в конце V века Теодорих Остгот^[1], пользуясь поддержкой византийского императора, завоевал Италию, одержав победу над Одоакром, и установил там варварское царство. Равенна, ставшая столицей нового суверена, под управлением этого умного и амбициозного владыки вошла в период своей блистательной славы.

Среди вереницы имен варварских королей V-VII вв., предпринимавших попытки создавать новые государства на осколках римской империи, нет ни одного правителя, кто мог бы поспорить своим значением с Теодорихом Великим. Приехавший еще совсем молодым в Константинополь, куда его отправил отец в качестве заложника^[2], будущий император с юности испытал глубокое влияние античной культуры. Когда он сам стал хозяином Италии, его искреннее преклонение перед классической культурой как нельзя лучше способствовало его политическому утверждению в роли наследника римской традиции.

Желая добиться расположения со стороны своих новых подданных, Теодорих сохранил в административном и политическом управлении страны ту систему, которой испокон веков следовали римские императоры. Он окружил себя приближенными из римлян, призвал к своему двору многих знатных византийцев с целью заявить о себе как о представителе и уполномоченном императора^[3]. Теодорих был глубоко убежден, что вне римской империи никакое государство не сможет долго просуществовать, почему и направил все силы своего готского войска на защиту монархии. Исполненный гордостью за ту миссию, которую ему предстояло осуществить, а также вдохновленный самой идеей причастности к романской культуре, Теодорих всегда по отношению к другим германским владыкам выступал в роли воспитателя и просветителя, считавшего своей обязанностью передать им начатки высшей культуры.

Император любил окружать себя высоко образованными людьми, заботился о восстановлении школ и о воспитании своих детей, которых ему хотелось видеть ни в чем не уступающими детям патрициев^[4]. Теодорих глубоко чувствовал особую «романскую красоту» памятников Рима, которая, по слову одного из его министров, делала Вечный город одним из прекраснейших в мире. Он принялся реставрировать античные здания, желая в их бессмертном окружении возродить былое великолепие города. Этот варварский король, наподобие Цезаря, устраивал в Риме торжественные триумфальные входы, проводил празднества в цирке и раздавал деньги народу, провозглашая себя, как гласит выгравированная в его честь надпись, «популяризатором римского имени» («le propagateur du nom romain»).

Кирпич с эмблемой Теодориха, найденный в храме Весты в Риме. Надпись гласит: «С нашим владыкой Теодорихом хорошее правление в Риме».

Новые здания эпохи Теодориха имитировали постройки, которые были уже возведены его предшественниками. Император стремился, чтобы не только его двор своим блеском затмил византийский, но и чтобы новая столица обилием зданий не уступала Константинополю. Он буквально покрыл Италию постройками. В Павии, Вероне, Террачине, Сполето возвысились своими ордерами многочисленные дворцы, термы и амфитеатры. Равенна, стараниями Теодориха, наводнилась светскими и культовыми памятниками. Среди них были такие здания, как базилика d`Hercule, служившая своего рода Биржей, несколько колонн которой, увенчанные необычными капителями, предположительно, были найдены на одном из фасадов, окружающих площадь Виктора Эммануила в Равенне. К постройкам времен Теодориха относятся также ц. Сан-Андре, разрушенная в XV в., ц. Сан-Теодор, носящая в настоящее время имя Святого Духа, ц. Девы Марии (Santa-Maria in Cosmedin), называемая арианским баптистерием^[5], а также великолепная базилика Св. Мартина с золотым сводом, носящая имя Сант Аполлинарио Нуово.

Одним из наиболее великолепных сооружений этого времени являлся дворец, располагавшийся на территории за церковью Сант Аполлинарио, которая простиралась к востоку до самых городских стен. В настоящее время он известен нам только по изображению его элегантного фасада на мозаике из ц. Сан Апполинарио Нуово. От роскошного убранства дворца, когда-то украшенного различными видами мрамора и мозаик, от его замечательных панно, на которых Теодорих был представлен в самых различных видах - верхом на боевом коне, стоящим между двумя женскими символическими фигурами, олицетворяющими Рим и Равенну, осталось только воспоминание. С тех пор, как Шарлемань^[6], желавший украсить свой храм Э-ля-Шапель^[7], воспользовался материалом из старой резиденции остготского короля, памятник стал медленно превращаться в руины. От декорации дворца осталось лишь несколько осколков мозаичных панелей, найденных в садах, соседствующих с церковью св. Апполинария. Что касается здания, немного удаленного от базилики, которое обычно называют дворцом Теодориха, то археологические раскопки 1899 года доказали, что оно датируется более поздним временем. Тем не менее ряд архитектурных элементов этой постройки представляет большой интерес. Это, например, лоджия ее первого этажа, украшения из аркад, поставленных на мраморные колонны, две башни, ныне утраченные, когда-то фланкировавшие здание, а также высокая массивная дверь, напоминающая Золотую дверь дворца Диоклетиана в Спалато. Предположительно, постройка является зданием начала VIII века, которое воздвигли византийские экзархи, обитавшие тогда во дворце Теодориха с целью защиты основного корпуса дворца.

Здание, называемое дворцом Теодориха

В искусстве, так же как и в политике, Теодорих был не творцом, а прежде всего государственным человеком, поддерживавшим римскую традицию. В зданиях, возведенных им, он не оставил своей собственной «марки». Культовые постройки этого времени мало отличаются от других сооружений Равенны. Даже знаменитая ротонда, возведенная для погребения германского короля по его собственному приказу, является копией с античных образцов. Если говорить об иноземном влиянии в искусстве Равенны начала VI в., то следует прежде всего отметить влияния восточные, издавна доминировавшие в христианском искусстве, но к этому времени ставшие более мощными. Можно даже сказать, что как раз благодаря их присутствию в архитектурном и декоративном оформлении зданий эпохи Теодориха сооружения этого времени, в частностиАрианский баптистерий и базилика Сант Апполинарио Нуово, вызывают такой неувядающий интерес.

Центральный медальон купола баптистерия ариан (фрагмент)

Рядом с церковью Святого Духа^[8], от интерьера которой осталось только несколько колонн с античными капителями, возвышается Арианский баптистерий, по плану и декоративному убранству практически повторяющий баптистерий Православных. Как и в оформлении последнего, центральный мозаичный медальон в куполе баптистерия ариан, представляющий Крещение Господне, окружают изображения апостолов. Составитель иконографической программы времени Теодориха, имея перед глазами великолепные образцы предшествующей эпохи, не стал утруждать себя созданием чего-то нового для здания, имеющего подобное же назначение, а ограничился воспроизведением, впрочем, довольно посредственным, того, что уже было создано ранее. Сообразовываясь с художественными потребностями своей эпохи, он довольствовался простой заменой на единообразный золотой фон желтых и голубых фонов баптистерия эпохи Галлы Плацидии, а также перестановкой в сцене Крещения порядка персонажей: Иоанн Предтеча изображен слева, а по правую руку от Христа представлена персонификация Иордана в виде старца с украшением из клешней раков на голове. Движение апостолов, которые в православном баптистерии идут друг другу навстречу, здесь направлено к трону, венчаемому крестом. При всей схожести композиций центральных медальонов обоих храмов апостолы из арианского баптистерия, изображенные в анфас, имеют более неуклюжие позы, драпировки их одежд однообразны, а контуры тяжелы и угловаты. Кроме того, художественная трактовка персонажей из композиции Крещения - безбородого Христа, довольно слабого рисунка, и Предтечи, фигура которого словно теряет равновесие в пространстве, говорит о явном упадке мастерства живописцев. Однако если не заострять внимание на отсутствии выдумки и бедном колорите этой композиции, можно отметить довольно оригинальное исполнение голов персонажей, заметно отличающихся от образов баптистерия Православных. Их художественное исполнение свидетельствует о глубоких изменениях, произошедших в изобразительном искусстве между эпохой Галлы Плацидии и временем Теодориха.