Искусство микенской Греции. Архитектура

Микенская цивилизация, вторая по времени возникновения из двух главенствующих цивилизаций Эгейского мира, сформировалась на территории п-ова Пелопоннес и материковой Греции постепенно с 17 в. до Р.Х. и достигла своего расцвета в 14 в. до Р.Х. Как отмечает Ю. В. Андреев, "в XV-XIV вв. до н.э. минойская цивилизация сошла с исторической арены и вся созданная минойцами система контактов с Анатолией, Левантом и Египтом была унаследована и в какой-то степени ещё более расширена и усовершенствована микенскими греками"1.

Важные изменения, способствовавшие формированию культуры микенской Греции, часто связывают с приходом на Балканский п-ов первой волны прагреков и началом индоевропеизации Эгейского мира2. Но на сегодняшний день трудно определить  тот конкретный вклад, который был внесён греками в формирование микенской цивилизации на её ранних этапах существования. При этом важно учесть и следующий факт — "… нет никаких данных, которые могли бы свидетельствовать о том, что греки пришли на Балканы как уже вполне сложившийся этнос со своим особым языком, психическим складом, мировосприятием и культурой. Вполне возможно, что всё это они приобрели, уже после того как обосновались на территории Пелопоннеса, средней и северной Греции, в процессе длительного взаимодействия и ассимиляции с автохтонным населением страны"3. Безусловно, микенская цивилизация есть результат чрезвычайно сложного культурного синтеза, когда воедино были спаяны разнородные этнические и культурные элементы как индоевропейского происхождения (ахейского или эллинского), так и неиндоевропейского (эгейского, пеласгического и минойского).

Как полагает ряд историков, первостепенную важность в становлении новой цивилизации сыграл фактор завоевания4. Именно с этим Ю.В. Андреев связывает появление нетипичных для критской культуры архитектурных сооружений, "столь характерный для микенской  Греции тип укрепленного поселения на вершине холма — дворец-цитадель или городок-акрополь, по-видимому восходит к традициям первых индоевропейцев, обосновавшихся на территории Балканского полуострова в конце эпохи ранней бронзы. Встречая на всём пути своего продвижения к югу враждебный отпор со  стороны коренного населения и остро ощущая свою обособленность среди массы туземцев, они сознательно выбирали для своих поселений господствующие над местностью, укреплённые самой природой возвышенности"5. Завоевание этой территории, противостояние двух различных этнических культур способствовали тому, что у пришельцев воинственный характер закрепился, превратившись в "…устойчивую доминанту их жизнеоотношения и поведенческих стереотипов"6. Исследуя ментальную специфику микенской цивилизации, Ю.В. Андреев отмечал, что "микенская пассионарность… была совсем иного рода, нежели минойская. Её основой была не радость жизни, не готовность броситься в объятия матери-природы, чтобы раствориться в неиссякаемом потоке наполняющей весь космос живой материи, а, совсем напротив, неистовая жажда самоутверждения перед лицом враждебного внешнего мира, героическая готовность к борьбе и упоение этой борьбой… вещи из археологического комплекса шахтовых могил, и более поздние находки из микенских некрополей Пелопоннеса и других районов материковой Греции, как нельзя более ярко и наглядно демонстрируют коренное различие, можно даже сказать, контрастность жизнеотношения и мировосприятия этих двух этносов"7. Главным элементом, конструирующим и "исповедовавшим" эту новую культуру, была военная знать, военная аристократия8, именно этому слою принадлежала ведущая роль в процессах культурогенеза.

Практически до самого конца среднеэлладского периода, прагреки вели замкнутое и обособенное существование, практически не вступая в контакт даже со своими ближайшими соседями с Крита и с Киклад. Местоположения их поселений, достаточно далеко удалённых от моря, говорит о том, что основная сфера хозяйственных и политических интересов находилась внутри этих поселений, а не за её пределами. Эта ситуация начала постепенно меняться  лишь ко вт. половине XVII — пер. половине XVI вв. до Р.Х. Собственно микенская эпоха наступает в во второй половине XVI в. до Р.Х. (ещё это время называется I позднеэлладский период), когда ахейцы окончательно выходят из изоляции от внешнего мира и начинают контактировать с Критом, Анатолией, Сирией, Египтом, со странами Центральной и Северной Европы9. В XV в. до Р.Х.  (II позднеэлладский период) эти контакты растут и укрепляются: микенская керамика найдена на Кикладах, в Трое и других пунктах Малой Азии, на Кипре, в Сирии, Палестине, Египте10. Столь активное участие ахейцев в эгейской и восточносредиземноморской торговле привело их к  расширению политического и культурного кругозора. Как  полагает Ю.В.Андреев, "в связи с  этим, очевидно, началась переориентация всего  их мировосприятия,  психологических установок и системы ценностей на новые  чисто минойские, частью восточные эталоны.

Примитивный   житейский уклад среднеэлладской эпохи, сугубо варварский, постепенно отступает перед натиском заимствованных в чужих краях придворных обычаев, религиозных церемониалов, роскоши  и комфорта. Происходит  миноанизация и в то же  время, хотя и не  столь ясно выраженная , но  всё же ощутимая ориентализация  микенской культуры"11. Кульминация  минойского влияния на материке  наступает  во  вт. половине XV — пер. половине XIVвв. до Р.Х., когда Крит после  серии  разрушительных катастроф, постигших  его поселения, впал в состояние глубокого упадка и, судя по некоторым данным,  был  завоеван ахейскими дружинами, пришедшими либо с Пелопоннеса, либо из  Средней Греции. Опять обратимся к высказываниям Ю.В. Андреева, который  замечает, что "именно  в  этом хронологическом  промежутке минойско-микенский синтез  вступил в свою решающую фазу, ознаменовавшуюся зарождением первых дворцовых государств, во главе  которых стояла уже не минойская, а микенская, т.е. греческая  аристократическая   элита"12.

Период наивысшего расцвета микенской Греции приходится на XIV—XIII вв. до Р.Х. Это время  ознаменовано двумя выдающимися  событиями. Первое — широкая экспансия греков, во многом предвосхитившая позднее Великую греческую колонизацию: владычество на Крите (где главным опорным  пунктом  был Кносс), на Кикладах и других островах  южной  части Эгейского бассейна, утверждение в некоторых пунктах на побережье Малой Азии (благодаря чему ахейцы вступили в прямой контакт с Хеттским царством), начало заселения Кипра и основание ряда поселений на  Сицилии и в Южной Италии13. Микенская культура далеко  выходит  за  пределы Пелопоннеса, теперь она  охватывает большую  часть материковой  Греции (за  исключением Этолии и Эпира  на северо-западе и Македонии на северо-востоке),а  также многие о-ва  Эгейского моря, в том числе  Киклады, Родос и Крит, некоторые пункты на побережье Малой Азии (например, район позднейшего  Милета) и на Кипре14.  Тем самым, "… микенская цивилизация стала ещё одним полноправным членом "семьи" древнейших средиземноморских цивилизаций, сменив в  этом качестве окончательно исчезнувшую с исторической  сцены цивилизацию минойского Крита"15.

Второе — основание в самой Греции целой системы независимых, но в то  же время связанных между собой    целой системы независимых дворцовых государств, остатки которых сохранились в цитаделях и дворцах Микен, Тиринфа, Пилоса, Афин, Фив, Орхомена, Гла (Беотия), Иолка (Фессалия) и некоторых  других местах.

Именно  в  этот период микенская цивилизация во многом освободилась от своей зависимости от более древней и более развитой цивилизации минойского Крита. Теперь стали яснее различимы её собственные оригинальные  черты и особенности, т.е то, что более всего отличало её. Безусловно, лучше всего "дух" микенской культуры передают остатки архитектурных памятников, стенной живописи, вазопись, скульптура. Каждому произведению искусства и архитектуры присущи одни и те же черты, являющиеся видовыми признаками искусства и архитектуры ахейской Греции, в числе  которых Ю.В. Андреев называет структурную ясность, соразмерность  части и целого, устойчивость, графическая чёткость и  замкнутость контура или пластического объёма16.  При этом  он отмечает главное качество микенского искусства, "в своей совокупности все эти признаки… создают впечатление искусственности данного объекта, показывают, что перед нами творение человеческих рук, отнюдь не пытавшееся имитировать природу, не "прикидывающееся"  каким-то выхваченным наугад её фрагментом… Эта обособленность от мира природы, независимость от её ритмов и циклов её рождения, роста и умирания может быть понята как проявление, видимо не вполне осознанной, но всё же достаточно упорной и настойчивой устремлённости к неизменному, вечному, абсолютному… микенское искусство обычно даёт грубо упрощенную схему образов зримого мира там, где искусство Крита предлагает нам тонкую, одухотворённую стилизацию, настроенную в унисон с ритмами живой природы. В известном смысле это было возвращение вспять к примитивному языку первобытных магических символов, который был основой эгейского искусства в эпоху неолита и  ранней бронзы"17.

Является ли микенская цивилизация непосредственной предшественницей культуры античной Греции. Безусловно. Между двумя этими цивилизациями  есть сходство. Некоторые существенно важные черты менталитета микенской Греции предвосхищают особенности духовного облика античных греков: героический, волевой порыв, зачаточный  рационализм. Но ни одна из этих черт не смогла по-настоящему развиться.
 
В кон. XIII—XII вв. до Р.Х. в результате серии катастроф были разрушены и покинуты своими обитателями все главные центры микенской Греции. Причины этих бедствий до сих пор не ясны. Некоторые исследователи связывают их с очередной волной племенных миграций, другие видят причины в проявлении глубокого внутреннего кризиса, пережитого микенской цивилизацией в XIII  в. до Р.Х., сопровождавшегося междоусобными войнами,  переворотами, восстаниями порабощённого ахейцами коренного населения, а также духовное истощение  и вырождение господствующего этнического слоя микенских греков18.

Начнём  рассмотрение художественной культуры микенской  Греции  с той её  части, которая являет собой самую самостоятельную страницу — с архитектуры. По мнению Б.Р. Виппера, "различие между критским и микенским искусством нигде не сказывается так  ярко и последовательно, как в области  архитектуры. Правда, микенцы заимствовали у Крита много архитектурных  форм и приёмов: например, колонну,  плоскую крышу, декоративные мотивы,  Но эти внешние заимствования прикрывают  архитектурные замыслы, совершенно чуждые  критскому строительству"19. Ю.В. Андреев полагает, что "…этим двум (минойцам и микенцам — С.З.)  столь сильно различающимся между собой этносами было присуще прежде всего далеко не совпадающее отношение к окружающей их природной среде. В то время в мировосприятии минойцев антитеза "природа—человек"  или "природа—социум" была в значительной мере сглажена и оттеснена на задний план устойчивым ощущением своего  кровного родства со всем миром живой и неживой природы, микенские греки, по-видимому, уже достаточно ясно осознали свою внеположность или даже противоположность этому миру. Мощные стены микенских цитаделей уже изначально должны были защищать их обитателей не только от враждебно настроенных соседей, но и от неподвластных им стихийных сил дикой природы. В основе планировки микенских дворцов, явно тяготеющих к геометрической правильности и замкнутости контуров и объёмов, лежит ясно выраженная идея гармонически организованного и тем самым вырванного из окружающей среды социального пространства. Столь характерная для минойской архитектуры концепция как бы органического роста здания, его "вписанность" в окрестный ландшафт, здесь была принесена в жертву единственной и всепоглощающей потребности самоутверждения перед лицом враждебного внешнего мира"20. Самим внешним обликом центры политической жизни Микенской Греции напоминали настоящие крепости и уже с первого взгляда отличались от критских дворцов.

Архитектура микенской Греции представлена дворцами — мегаронами, укреплёнными цитаделями, толосными гробницами и рядом других сооружений, с помощью которых "микенские греки пытались смоделировать на отвоёванном ими у хаоса обжитом социальном пространстве как бы вторую рукотворную природу, антитетически противостоящую настоящей природе, но в чём-то, несомненно её повторяющую"21.

Дворец—мегарон и крепости 

Мегарон является основным типом архитектуры в микенской Греции. Принято считать, что мегарон как тип постройки возник в среднеэлладскую эпоху22. Ядро этой постройки составляло чуть вытянутое прямоугольное помещение с круглым очагом посередине и открытой прихожей с торцовой стороны, к которой вела колоннада из дворцового двора.

Как полагал Б.Р. Виппер, анализируя возможные причины генезиса среднеэлладского мегарона, "главная проблема заключалась в том, чтобы найти надлежащее место для очага, неизбежной принадлежности северного жилища….После того, как элладическое жилище приобрело прямоугольную удлинённую форму и разбилось на портик и два следующих один за другим помещения, вошло в обычай ставить очаг в первом их этих помещений, ближайшем к выходу, …. пока, наконец, не пришли к идее …отдавать под очаг заднюю комнату"23. Для формирования и эволюции мегаронного типа постройки важно рассмотреть поселения  Троя II и Полиохни IV  (о. Лемнос), а также т.н. "Дом черепиц" в Лерне (Арголида),  все эти находки свидетельствуют о том, что, возможно, уже в III тыс. до Р.Х. мегарон получил широкое распространение. Об этом см. лекцию "Искусство Крита. Часть I". Напомним, что в ранних мегаронах III тыс. до Р.Х. были выработаны два композиционных принципа — упорное выдерживание одного главного направления и строгая изоляция одного помещения от другого24. Именно эти принципы получат дальнейшее  развитие в микенских мегаронах. Кладка стен мегарона была особой. Если на Крите для кладки стен применялся рваный камень или правильно оттёсанные каменные квадры, то уже в архитектуре Трои господствует совершенно другая техника: на каменном цоколе очень толстые стены складываются из необожжённого кирпича, проложенного для прочности  рядом продольных и поперечных балок; у выступов стена завершается рядом вертикальных деревянных балок; у выступов портика стена завершается рядом вертикальных деревянных балок, поставленных на особый каменный цоколь. Это завершение стены мегарона является прообразом ант — своего рода пилястров, завершающих стены целлы в греческом храме и соответствующих колоннам портика25.

Также в качестве важной причины, легшей в основу генезиса мегарона, Б.Р. Виппер указывает проблему расширения главного пространства, которую можно было решить только подведением опор под балки крыши. Варианты решения этой проблемы представлены в главном мегароне  и в жилом здании в Трое VI26. Особенностью плановой композиции жилого здания является разделение внутреннего пространства  главной комнаты на два нефа путём постановки в ряд в центре трёх колонн. Б.Р. Виппер также отмечает, что  "подобное же разрешение этой проблемы находим в Карнаку, в мегароне, относящимся к среднеэлладской эпохе. В Карнаку принцип внутренней колоннады продолжен и  на портик, где  одна центральная колоннада  поставлена между  боковыми  выступами стен.  Здесь  в зародыше можно видеть идею разделения залы на несколько кораблей (нефов — С.З.) при помощи колоннад, идею, которая получит дальнейшее развитие в греческом храме. В эволюции микенского мегарона, где главной задачей оставалось центральное положение очага, эта идея, однако, не привилась и была заменена другим приёмом — постановкой четырёх колон вокруг очага".27 Другие особенности мегарона: двухскатная крыша (как свидетельство северного происхождения) и полное отсутствие тех приёмов освещения, которые применялись в критской архитектуре (окна и световые шахты). Микенский мегарон получал свет, очень скудный, через входные двери.

Таким образом, микенский мегарон, сформировавшись из мегарона среднеэлладской эпохи представлял собой вытянутую в плане прямоугольную постройку, состоящую из группы помещений, нанизанных на одну ось и перекрытых двухскатной крышей. Главное помещение, отделённое от входа прихожей, содержало очаг в центре, окружённый четырьмя колоннами, поддерживающими высокий потолок. Вход в мегарон был выделен портиком, колонны, которого располагались в выступах стен (антах).

Дворцовый двор, в отличие от критского, не носил характера центра архитектурной композиции, вокруг которого концентрировались более и менее самостоятельные сооружения. Центральную часть двора окружал комплекс комнат, являвшихся царской резиденцией. Микенские дворцы были менее обширны, чем критские, имели более ясную и простую планировку, в отличие от критских были обнесены крепостной стеной. Характер крепости придавало дворцам и их расположение в труднодоступной местности, а также тщательно укреплённые подступы, ведущие от крепостных ворот к собственно дворцу. Иногда отсутствие фортификационных сооружений восполнялось выгодным месторасположением (например, в Пилосе).

Интересен вопрос о назначении мегарона. Как отмечает Б.Р. Виппер, "обычно мегарон характеризуют как "мужскую комнату", и такое назначение он имел с древних времён. Возможно, что в старину в мегароне вообще проходила вся домашняя жизнь семьи Однако мегаронам Микенского и Тиринфского дворцов подобное название вряд ли могло соответствовать28".  Наличие жилых комнат рядом с мегароном свидетельствует о том, что для спален служили самостоятельные помещения. Также очаг главного мегарона вряд ли мог использоваться для бытовых целей29. Это означает, что мегарон служил религиозным, культовым целям, сохранив свою первоначальную планировку и элементы её слагающие. Этого мнения придерживается Ю.В. Андреев, полагая, что дворец в микенской мифологии выступает как жилище богини, а позднее как её укреплённое убежище или место заточения30. Ю. В. Андреев также отмечает, что "… в процессе минойско-микенского религиозного синтеза их (горных святилищ – С.З.) функциии были присвоены дворцами, как правило, распологавшимися на господствующих над местностью возвышенностях, иногда, как дворец в Микенах, на довольно значительной высоте. В этом, возможно, ещё раз проявило себя столь характерное для микенского менталитета самотторжение человека и социума от мира природы, соединённое с тяготением к разумной упорядоченности и гармонической организованности этого мира"31. Кроме того, мегарон выступал в качестве парадной резиденции правителя32.

Возведение подобных сооружений требовало огромного количества строительного материала. Протяжённость крепостных стен дворца в Микенах составляла 1100 м, а крепости Гла в Беотии — целых три километра33. Глыбы, из которых построена Тиринфская крепость, весят несколько тонн, и неудивительно, что в более поздние времена рассказывали, будто Тиринф и подобные ему крепости сооружали великаны циклопы.

Главные образцы дворцовой и крепостной архитектуры сохранились в Микенах и в Тиринфе. Так как по постройки в Тиринфе сохранились лучше, рассмотрим их подробнее. Город располагался на продолговатом скалистом холме. Со всех сторон дворец защищён массивными стенами, делающими из него неприступную крепость. Стены сложены из огромных, только частично обработанных камней, промежутки заполнены мелкими камнями. В некоторых местах стены расширяются в бастионы и над ними возвышаются башни, охраняющие подступы к крепости. На южной и восточной стороне крепости, внутри циклопических стен, проложены узкие галареи, крытые ложными стрельчатыми сводами из выступающих один над другим слоёв кладки. В эти галереи выходит ряд камер в виде казематов, служивших, вероятно, местом хранения запасов провианта34.


Страница 1 - 1 из 2
Начало | Пред. | 1 2 | След. | КонецВсе

© Все права защищены http://www.portal-slovo.ru

 
 
 
Rambler's Top100

Веб-студия Православные.Ру