Молитва — словесная икона

Молитва — это вербальная икона Божия. Если слово есть икона, если Имя Божие есть иконичное и энергийное явление Его Сущности, то молитва есть словесное древо, укорененное в Слове Божием, преимущественно в Имени Его. "Имя Божие, — пишет о. Сергий Булгаков, — есть онтологическая основа молитвы". Молитва иконична в трех взаимосвязанных планах. Во-первых, как акт Богообщения молитва вся проникнута синергийностью, богочеловеческим реализмом, истинная молитва протекает в двуедином иконичном бытии. Во-вторых, молитва иконична по своему содержанию, по характеру своих обращений, прошений к Богу. В-третьих, молитва иконична по форме, по принципам организации словесного материала и по композиции.

Высокой покаянной молитвенностью проникнут "Великий канон" прп. Андрея Критского. И в нем он, давая образец молитвенного покаяния, указывает на 50-й псалом, называя его иконой: "Давид иногда вообрази, списав тако на иконе песнь,ею же деяние обличает, еже содея..." (Триодь 1992:307об.).¹ Обличенный пророком Нафаном, царь Давид, осознав всю глубину своего падения, пишет, согласно прп. Андрею Критскому, словесную икону покаяния. Именно благодаря своей иконичности Псалтырь пережила тысячелетия, и многие псалмы (а 50-й один из самых употребительных в богослужебной практике и в личной молитве) стали образцами и вербальными иконами разных молитв — покаянных, просительных, благодарственных.

Но особое место в ряду христианских молитв занимает "молитва молитв", данная в Евангелии Иисусом Христом в ответ на просьбу учеников научить их молиться. Именно молитва Господня — "Отче наш" — в силу своего божественного происхождения и в силу первенства в ряду христианских молитв стала иконообразом всех последующих православных молитвословий. Содержанию этой молитвы с первохристианских времен придавалось исключительно большое значение. Тертуллиан, например, писал, что "Отче наш" "объемлет все учение Господа... она воистину есть сокращение всего Евангелия" (Феофан 1908:352).²

Прочитаем Господню молитву глазами наиболее прославленных Св. Отцов и духовных писателей.

Вначале следует обращение к Богу: "Отче...". В своих истолкованиях Св. Отцы выделают следующие особенности этого обращения.

— Никто не дерзнул бы так обратится к Богу, если бы не Сам Господь дозволил бы так молиться (свт. Киприан).

— Это дозволение есть исключительно дело благости Божией, а не наших заслуг: "...Удивляйся неизследимому богатству великой благости к нам Божией, по которой заповедано тебе называть Его Отцом, земному — небесного, смертному — безсмертного, тленному — нетленного, временному — вечного..." (свт. Иоанн Златоуст).

— Это дозволение основывается на сотворенности человека по образу Божию: человек удостаивается "именовать Отцом Того, Кто по естеству есть Творец наш; чтоб, благовенствуя пред Именем Родителя своего по благодати, ревновали мы в жизни своей явить черты Родившего, святя Его Имя на земле" (прп. Максим Исповедник).

— Называя Бога "самим родственным наименованием — Отче" (свт. Григорий Нисский), человек также выражает уверенность в исполнении прошения: "Ибо в каком уже прошении откажет сынам своим Бог, даровав им прежде область чадами Ему быти?" (Блаж. Августин).

— Это наименование Бога "тотчас возводит тебя к горнему" (Блаж. Феофилакт Болгарский), оно дает человеку максимально возможное единение с Ним "Непреложным и Неизменяемым" (свт. Григорий Нисский). Единственное условие здесь состоит в том, чтобы молящийся молился всем сердцем, абсолютно верил в то, что говорит (Блаж. Августин).

Далее следует важное слово "наш". В нем отмечается также несколько моментов.

— В этом слове Св. Отцы видят "закон" о необходимости общей соборной молитвы (свт. Киприан);

— это обращение формирует единодушие и единомыслие, ибо Господь принимает тех, у кого молитва единодушна;

— оно повелевает и научает молиться за всех людей, а не за себя только (свт. Иоанн Златоуст);

— оно означает "небесное родство" всех людей между собой;

— оно "возбуждает братолюбие", ведь все люди — дети одного Отца (Блаж. Феофилакт);

— наконец, оно стремится предохранить человека от страшного греха — гордости, ибо Бог богатым и бедным, знатным и незнатым дал одно и то же право называть Себя "Отче наш" (Блаж. Августин; свт. Тихон Задонский; свт. Феофан Затворник).

Несколько взаимодополняющих значений придается Св. Отцами следующим словам: "...Иже еси на небесех".

— Этими словами молитва указывает человеку на его отечество и на его отеческий дом — небеса, т.е. Царство Небесное (Блаж. Феофилакт).

— Этими словами "напоминается нам, из какого отечества мы ниспали и какого благородства лишились" (свт. Григорий Нисский).

— Этими словами Христос "не заключает Бога на небе, но отвлекает молящегося от земли" (свт. Иоанн Златоуст).

— Вместе с тем, "Бог не ограничивается каким-либо местным пространством" (Блаж. Августин, свт. Григорий Нисский), поэтому "возможно быть на небе и тебе, объявшему умом своим Бога".

После этого обращения следуют семь прошений.

"Да святится имя Твое".

— "Мы не сообщаем Богу святости, как бы не бывшей у Него, когда говорим: да святится имя Твое, но прославляем находящуюся у Него" (свт. Иоанн Златоуст).

— "Мы просим у Него, чтобы имя Его святилось в нас" (свт. Киприан).

— Этими словами, по Тертуллиану, человек молится не только о тех, кто уверовал в Святую Троицу, но о прочих людях, которых еще только "ожидает Божия благодать".

— В этом прошении верующий просит, как считают Св. Отцы, дать ему силы прославить имя Божия своей жизнью, своими добрыми делами (свт. Григорий Нисский; прп. Иоанн Кассиан; свт. Симеон Солунский).

"Да приидет Царствие Твое".

Истолкования этого прошения оставили многие Св. Отцы. Назовем свт. Киприана, свт. Григория Нисского, свт. Кирилла Иерусалимского, прп. Кассиана, свт. Иоанна Златоуста, свт. Симеона Солунского, Тертуллиана. Их высказывания обобщил свт. Феофан Затворник: "Царствие сие прямо есть будущее Царствие Небесное, которое откроется по конце мира и Страшном Суде Божием... Достойным же сего бывает тот, в ком в сей еще жизни пресечено царство греха, страстей и дьявола. Пресечение этого царства совершается действием благодати по вере в Господа Спасителя... Это есть царствие благодати, о коем сказал Господь: Царство Божие внутрь вас есть, Будущее Царствие есть царство славы, а это — духовное есть царство благодати. Молитва совместно объемлет то и другое царство".

Отметим, что во всех толкованиях речь идет и о грядущем Царстве Небесном и Царстве Божием, обретаемом верующим внутри себя, но нигде не встречаем идеи Царства Божия на земле. Свт. Киприан даже подчеркивает, что "посвящающий себя Богу и Христу желает не земного, но Небесного Царства".

"Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли".

Сущность и особенности этого прошения раскрываются в следующих истолкованиях.

— Человек молит о том, чтобы воля Божия исполнялась в нем и во всех людях.

— Он выражает уверенность, что в воле Божией для нас нет ничего худого, что сущность ее — спасение тех, кого он усыновил.(Тертуллиан).

— Это уверенность в том, что воля Божия свята и блага, воля же человеческая греховна и страстна (свт. Симеон Солунский).

— Это прошение о том, чтобы человек делал то, что хочет от него Бог (свт. Киприан).

— Оно также о том, чтобы стала бездейственна воля сатаны.

— Это выражение уверенности, что исполнение воли Божией есть здоровье души, и наоборот, — отпадение от воли Божией есть болезнь души (свт. Григорий Нисский).

— Наконец, как пишет свт. Тихон Задонский, "воля Божия бывает и без нашего прошения; того ради не просим, чтобы Бог делал, что хочет, но просим, чтобы мы могли делать то, что воля Его хочет. Отсюда видим, что воли Божией без Бога творить мы не можем."

"Хлеб наш насущный даждь нам днесь".

В этом прошении предметом объяснений и истолкований у Св. Отцов выступают три слова.

"Хлеб", понимается и в прямом смысле, как необходимое для жизни продовольствие, включая иногда одежду, кров; и в переносном смысле — как пища духовная, которая есть Слово Божие, заповеди Христовы ("Аз есмь хлеб животный" — Ин.6:35; "Аз есмь хлеб, сшедый с небесе"— Ин.6:41); и, наконец, как Тело Христово, подаваемое верующему в причастии под видом хлеба и вина.

"Насущный", по толкованиям Св. Отцов, означает прежде всего "необходимый". Тем самым Господь предостерегает от забот и прошений о "суетном", "излишнем", т.к. это впустую "растрачивает" жизнь, угашает внутреннее горение духа (свт. Григорий Нисский). Свт. Кирилл Иерусалимский пишет, что хлеб "насущный" следует понимать как хлеб, имеющий действие на сущность души.

"Днесь", т.е. сегодня, полагает временные границы человеческими заботами о хлебе (свт. Киприан). Здесь по-своему выражена одна из евангельских заповедей: "Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне...довольно для каждаго дня своей заботы"(Мф.6:34). Свт. Иоанн Златоуст подчеркивает, что человек не должен "сокрушать себя заботою о наступающем дне". Отметим, что просьба о хлебе только необходимом и только на один день тесно связана с третьим прошением: человек полностью (и в физическом, и в духовном смысле) предает себя в волю Божию.

"И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим".

В этом прошении Господь заповедует:

— "приводить себе на память общие долги человеческого естества", т.е. грехи (свт. Григорий Нисский);

— никогда не приступать к молитве с таким дерзновением, как будто бы у тебя чистая совесть (он же);

— всегда, ежедневно испрашивать прощения, тем самым исповедуя свои грехи (Тертуллиан);

— "прощать должникам своим, для получения прощения от Господа" (он же);

— помнить, что "в нашей власти состоит суд, произносимый о нас" (свт. Иоанн Златоуст), т.е. осуждая другого, человек подписывает себе смертный приговор ко дню Страшного Суда;

— испрашивать себе столько прощения, сколько даем братьям нашим, согрешившим против нас (он же);

— любить врагов: прощая согрешившему против тебя, ты показываешь свою любовь к нему (Блаж. Августин);

— подражать и следовать Христу в его человеколюбии, милости и всепрощении: "Делая то, что свойственно делать одному Богу, по видимому и сам делаешься вторым богом. Ибо оставление долгов есть Божие свойство, и свойство преимущественное..." (свт. Григорий Нисский).

"И не введи нас во искушение".

По толкованиям Св. Отцов это прошение продолжает предыдущее. В нем можно выделить несколько важных моментов. — Пятое прошение об оставлении грехов дополняется новым — о предотвращении грехов (Тертуллиан).

— При этом, как единодушно утверждают Св. Отцы, "не Сам Бог вводит в искушение, но попускает быть введену в него тому, кого лишает Своей помощи" (Блаж. Августин).

— Слова этого прошения, по прп. Кассиану, "не то значат, что — не попусти нам когда-либо искушаемым быть, но — не попусти нам быть побежденными в искушении".

— Эти искушения все же приходят к человеку, но не для испытания веры человека (ибо веру каждого Бог знает по сердцу без испытания), а или для наказания человека, его наставления на путь истинный, или для обучения в сопротивлении греху и дьяволу.

— В этом прошении многие толкователи видят также предостережение от своевольного искания искушений (Блаж. Феофилакт).

"Но избави нас от лукаваго".

Последнее прошение тесно связано с предыдущим, но в нем Св. Отцы открывают и некоторые присущие только этому прошению тонкости. 
 
— "Кто желает быть избавленным от лукаваго, тот свидетельствует сим, что объят лукавством", — пишет Августин Блаженный.

— "Лукавым здесь Господь называет диавола", — уточняет свт. Иоанн Златоуст.

— Этим прошением Христос научает "никогда не гневаться на ближних за те оскорбления, какие мы иногда терпим от них, но всю вражду свою обращать на диавола, как виновника всех зол" ( Блаж. Феофилакта).

— Наконец, как пишет свт. Тихон Задонский, "сим молимся Отцу Небесному, чтобы Сам нас от него (дьявола) защитил, от которого сами чрез себе сохранитися не можем". По характеристике свт. Симеона Солунского, диавол — враг "неукротимый, неусыпный", "завистливый и всезлокозненный", поэтому без помощи Божией человек бессилен против него.

Завершает молитву славословие: " Яко Твое есть царство и сила, и слава, во веки. Аминь". Этими словами человек признает Бога единственным Владыкой Царства им сотворенного; единственной силой, которой никто не может противиться ни на небе, ни на земле; единственной славой, достойной поклонения, способной и человека прославить в Царстве Своем и дать ему божественную силу (490-494). Слово же "аминь" (истинно, да будет) "прилагается к славословию в показание того, что молитва приносится с верою и без всякого сомнения, как учит апостол Иаков".

В заключение Св. Отцы делают четыре главных вывода.

Эта молитва есть "драгоценное сокращение" всего Евангелия, "чтобы память учащихся не была обременена небесною наукою, но скоро заучивала, что необходимо для простой веры", она дана для всякого пола и возраста, для ученых и неученых. Эта молитва, с одной стороны, "свившееся в комок" Евангелие, с другой, — богословский, катехизический минимум, необходимый каждому верующему. Отметим по аналогии, что в первые века икону называли "книгой для неграмотных".

Эта молитва не богословское сочинение; истины, изложенные в ней, предполагают деятельную веру, воплощение их в жизнь, поэтому Господня молитва, согласно святому Златоусту, есть "научение совершенной жизни"..

Эта молитва является образцом и образом для всех православных молитвословий как с точки зрения содержания, так и с точки зрения композиции и структуры. В ней предвосхищены все возможные молитвы. Августин Блаженный так писал об этом: "Если ты просмотришь все слова святых молитв, думаю, ничего не найдешь в них, что не содержалось бы в молитве Господней". Она носит универсальный характер, обобщая и ветхозаветные молитвы.

Эта молитва, в силу своего божественного происхождения, обладает особой силой и благодатью; произносимая в сердце с верой и любовю к Богу она делает людей "причастниками Божественной силы... вводит некоторым образом в родство с Превысшим Существом", — пишет свт. Григорий Нисский.